Анна Малышева - Дом у последнего фонаря

Женщина даже не смогла бы сказать с уверенностью, открыты или закрыты у нее глаза. Ей мерещилось, что она непостижимым образом начала видеть сквозь опущенные веки, ставшие вдруг прозрачными. Шевельнуться Александра, даже если бы захотела, не могла. Урчание кошки под боком утихло. Цирцея куда-то исчезла. Тень продолжала появляться и исчезать, и в этом странном, бессюжетном сне, до мельчайших подробностей воспроизводившем реальность, было что-то навязчивое, недоброе, похожее на…

«Предупреждение. – Слово пришло из темных глубин, где плавала часть сознания Александры, в то время как другая часть ее “я” продолжала следить за мансардой. – Это не сон, меня пытаются предупредить».

Ощущение тяжести, навалившейся на грудь, не исчезало. Мысли двигались тяжело, неподатливо, их приходилось выволакивать из вязкой тьмы, и они едва ворочались, как испачканные мазутом птицы со слипшимися крыльями.

«Кто мне недавно говорил, чтобы я остерегалась? Кто?» Александре казалось, стоит вспомнить имя, все разом объяснится и прекратится это раздражающее копошение за ширмой и движение тени по освещенной стене. Но имя словно стерли у нее из памяти. Оно было тесно связано с мыслью о подвеске, и Александра тщетно пыталась вспомнить, куда спрятала реликвию.

Вдруг, спустя слепой и глухой промежуток времени – женщина не смогла бы определить, длинный или короткий, – все непостижимым образом закончилось. Лампы вновь зажглись, осветив мастерскую, еще сильнее сгустились тени в темных углах. Стояла глубокая ночь. Ничто больше не двигалось за ширмой. И на этот раз Александра четко осознавала, что глаза у нее распахнуты.

Следующим открытием стало то, что в комнате она находится не одна. Позади тахты скрипнула половица. Раз, другой. Кто-то невидимый, совсем рядом, переступил с ноги на ногу.

Женщина лежала неподвижно, обливаясь холодным потом. Она боялась выдать, что уже не спит. Ее взгляд затравленно метался по комнате, цепляясь за все предметы, будто спрашивая у них совета, как поступить.

За спиной откашлялись. Кашель был почти неслышным, сдавленным – не звук, тень звука. Но нервы женщины к тому моменту были настолько напряжены, что она с криком вскочила с постели.

– Что за черт?! – Отпрянув к стене, Олег задел высокую кипу старых журналов, которые с шелестом разъехались во все стороны. – Как ты заорала!

Прижав к груди плед, Александра смотрела на него дикими глазами. Она даже не ощущала облегчения.

– Как ты вошел?! – едва смогла выговорить женщина, справившись с трясущимися губами.

– Дверь была открыта! – Олег нервно растирал висок. – До сих пор в голове звенит от твоего крика!

– Дверь была открыта?! Неправда!

– Но как бы я вошел в таком случае? – Олег пожал плечами. – Ключи ты мне пока не предлагала!

Александра попыталась припомнить, заперла ли дверь, которую в былые времена часто оставляла нараспашку. «Заперла или забыла? Неужели я допустила такую беспечность, после того как Лиза – да, вот чье имя я вспоминала во сне, – предупредила меня об опасности? И пусть она говорила безумные вещи, прислушаться к ним стоило!»

– Не заперла дверь? – бормотала художница, растерянно оглядываясь. – Я и вчера не сразу вспомнила об этом… Значит, и сегодня по привычке бросила ее просто так…

– Возмутительно! – Олег окончательно пришел в себя. Обогнув тахту, он двинулся к женщине, обнял ее за плечи, усадил к столу. – Как тебя трясет! Неудивительно. Меня тоже колотит. Представь, приезжаю сюда после каторжного дня, после этого треклятого кладбища, возни с овдовевшей мамашей и ее безумной дочкой. Надеюсь поужинать в твоем обществе, вот, заехал в Елисеевский, накупил закусок… Стучу – ответа нет. А свет в замочную скважину пробивается. Толкаю дверь – открыто. И вижу с порога, посапываешь себе под пледиком. Умилительная картина! Вошел и сидел тихонько, боялся тебя разбудить. И вдруг этот зверский крик! У меня сердце оборвалось…

– Ты… только что пришел? – Женщина смущенно приглаживала взъерошенные после сна волосы.

– Да уж минут десять сижу.

– Мне снился такой сон… Непонятный… – Опершись локтями о столешницу, Александра спрятала лицо в ладонях. – Я до сих пор не проснулась… Ты не выключал свет?

Гость, разбиравший огромный пакет с покупками, коротко хохотнул:

– За кого ты меня принимаешь? Увидел спящую женщину и решил воспользоваться ситуацией, так?

– Я не о том…

Сконфузившись, Александра хотела объясниться, но тут же сообразила, что вопросы о тени за ширмой могут показаться оскорбительными. Преодолевая неловкость, она улыбнулась, следя за тем, как стол постепенно загромождают продукты, никогда не появлявшиеся в ее мансарде. Дорогие сыры в баночках, рулеты, колбасы. Французский коньяк и бутылка вина. Она сделала робкую попытку остановить Олега, который по-хозяйски распоряжался, раскладывая угощение по тарелкам.