Валерий Поволяев - Беспредел

Корни надо искать и рубить. Ибо, пока они не будут вырублены, будет гулять беспредел по оршинской и александровской земле, по земле тверской, и множить свой счет. Кровавый счет, замечу.

Злая Юлька

Людмила Кортун считала себя строгой матерью: она видела, что происходит с ее Юлькой (сама через все это прошла, причем совсем недавно, поскольку для мамы возраст у нее был не самый старый - всего сорок три года. Еще можно было родить несколько детей), где ту заносит, где дочь ошибается, где дает излишнюю волю эмоциям, и она искренне старалась подсказать, как быть, где-то сделать внушение, а где-то и врезать ладонью по затылку. Подзатыльник подзатыльнику, конечно, рознь, можно так врезать, что посыплются зубы, но подзатыльники матери были таковы, что на них обижаться было нельзя. Это были ласковые подзатыльники, скажем так, заботливые.

Как подзатыльник подзатыльнику рознь, так и человек человеку. Другая бы только благодарила маму за учебу и улыбалась ласково, а Юлька нет, Юлька каждый раз превращалась в звереныша и норовила цапнуть маму зубами за руку. Та только удивлялась: откуда в дочке столько злости? Растет, будто детдомовская, это ведь детдомовские бывают злыми, это там ребятам приходится драться едва ли не за каждый кусок хлеба, а то и за жизнь...

У Юльки же все есть - и кусок хлеба с молоком, и сладкое, и модная обувка, и золотые сережки в ушах, и такие кофточки, что на нее даже взрослые женщины, проверенные андреапольские модницы, оборачиваются: надо же, как одета эта юная красотка! От Юльки же взамен требовалось только одно - учиться.

Юлька, конечно, ходила в школу, но очень часто путала ее с дискотекой. Школа для нее была лишь неким информационным центром, где можно узнать последние новости, себя показать, на других посмотреть, выведать, какая девчонка в какого паренька влюбилась, с кем сходила в кусты, у кого появились ломовые записи и вкусная выпивка. В общем, современная девчонка была Юлия Кортун, хотя и жила в городе маленьком, провинциальном и ввиду своей провинциальности - строгом. Впрочем, имя у города было вполне столичное, звонкое - Андреаполь - оно очень нравилось Юльке и, если хотите, предполагало некую итальянскую вольность нравов. Никто, даже сама Юлька, не может сказать, когда у нее был первый мужчина, это произошло давно и совершенно незаметно - наверное, потому, что Юлька была пьяна, очень пьяна. Да и после этого у нее перебывало столько ухажеров, что их и сосчитать-то, честно говоря, трудно. Много, одним словом.

Юлька любила жизнь, любила мужчин, любила дом, в котором жила, любила веселье и музыку, любила смотреть рекламные ролики по НТВ и американские фильмы, любила свое тело; но были и вещи, которые Юлька не любила. Она не любила школу, не любила мать и зависимость от нее, не любила то, что была такой юной. Среди ее подруг были девчонки, которым их соплячество нравилось, а Юльке не нравилось - ей хотелось стать взрослой. Хотя и говорят некие острословы, что молодость - недостаток, который быстро проходит, на самом же деле все обстоит не так - молодые годы идут очень медленно, тянутся еле-еле, словно бы специально норовя вызвать досаду, а вместе с нею - ярость и злость.

Чаще всего свою злость и ярость Юлия вымещала на матери - та ведь находилась рядом, под рукой, как говорится, вот ей больше всех и доставалось. Можно было бы, конечно, обрушивать ярость и на учительниц, но у тех с Юлькой разговор мог быть очень короток: наставят в дневник двоек и попрут из школы взашей; можно было свою злость выплескивать и на одноклассниц, но тут разговор мог быть еще короче - те, не задумываясь, залепят пару оплеух либо вообще зубы вышибут... От дорогих товарок всего можно ожидать.

Поэтому оставалась мать. Отношения с матерью иногда достигали степени белого каления - температуры, когда плавится металл. В матери Юльку раздражало все - и то, как та красится, и то, что не понимает "хипповую" музыку, не ценит "металлистов" и теннисную секс-бомбу Аню Курникову, не может отличить киви-ликер от огуречного рассола и так далее, по жизни же мамашка старается шагать в обнимку с разными деревенскими хитростями... Их Андреаполь вообще больше похож на деревню, чем на город.

На огороде у мамашки, например, очень часто паслись соседские куры загородка-то худая, дырка на дырке, мужчины в доме нет, вот куры и чувствуют себя среди мамашкиных грядок как гвардейцы на Невской першпективе - проход у них всюду вольный, маршируют хохлатки туда-сюда. Соседка, недолюбливавшая Людмилу Кортун, этому обстоятельству была рада: все куры лишний раз чего-нибудь склюют.