Валерий Поволяев - Семейный отдых в Турции (сборник рассказов)

Было отчего взяться за голову.

Он понял, что сел на крючок, сел плотно. Лена знает всю подноготную его фирмы, всю бухгалтерию, в том числе и потайную, без коей ныне нет ни одной конторы, и до которой не допускают ни налоговых инспекторов, ни аудиторов - ту самую часть бухгалтерии, где царствует его величество "черный нал"...

Обмануть Лену было невозможно. Если понадобится, она, конечно же, выдаст его вместе со всеми потрохами налоговой службе. И тогда он потеряет не только фирму, потеряет свободу.

Будь проклят тот день, когда он увидел Леночку Свирскую и вдвойне, втройне проклята та минута, когда он решил на ней жениться.

Он вспомнил, как советовался с женой по поводу двойной бухгалтерии, и вновь застонал: Лена знала о его делах не меньше, а, возможно, даже больше, чем он сам.

Из суда он поехал на работу, там снова напился и только после этого почувствовал, что его немного отпустило.

- Вот кобра... Вот кобра... - ругался он, ошеломленно крутя головой.

Сдернул с себя галстук, расстегнул воротник рубашки. Выпил ещё коньяка и начал звонить своему приятелю-юристу - тому, который советовал ему немедленно переоформить фирму на подставника.

- Ты был прав... Ты не представляешь, как был прав, - простонал он в телефонную трубку. - Что мне делать? Что?

- В данную минуту только одно: найти денег, незамедлительно купить себе квартиру и в течение дня прописаться в ней. Иначе ты не только фирму, ты даже прописку потеряешь. Тогда придется тебе испрашивать в милиции вид на жительство, как бомжу.

Терентьев на этот раз послушался приятеля, выскреб все, что у него находилось в сейфе и купил себе квартиру с большой кухней и просторной прихожей в доме на Кутузовском проспекте. Постройка была старая, тридцатых годов, но с толком отреставрированная, отремонтированная по-европейски, полкомнаты приходилось на глухой, очень просторный альков, в который запросто можно было поместить тахту, диван и два шкафа. Обошлась квартира Терентьеву в сумму, конечно, приличную, но не оглушающую: жилье ныне здорово подешевело.

- Молодец! - похвалил Терентьева приятель. - Хоть крышу над головой себе обеспечил... Молодец!

- Что делать дальше?

- Попробуй уговорить жену взять заявление из суда.

- О разводе? Не возьмет.

- А ты пообещай переоформить на её имя свою личную собственность.

- Она не пойдет на это. На горизонте маячат четыреста тысяч долларов. От этой суммы Ленка никогда не откажется.

- И все-таки, попытка - не пытка.

- Ладно, - пообещал Терентьев. Голос у него был обреченным.

- Только постарайся говорить с ней не таким голосом, - предупредил приятель.

- Голос на неё не действует. Она не из тех людей.

- А ты постарайся! - приятель был настойчив. - Уши у женщины гораздо больше, чем глаза, имей это в виду.

Похоже, приятель-юрист лучше знал жизнь и тайники человеческой души, чем Терентьев, - особенно тайники женской души: Лена неожиданно согласилась на предложение. Видать, она понимала, что четыреста тысяч зеленых - это журавль в небе, а личное имущество Терентьева, которое, кстати, также потянет на немалую сумму, - это синица в руках.

Так эта птичка перескочила из рук Терентьева в руки Лены. Зато у Терентьева появилась передышка, он мог сманеврировать и спасти свою фирму.

Но на фирме работала экспертная комиссия, назначенная судом - суд её не отменил, несмотря на то, что Лена забрала заявление. Эксперты были мужики дотошные, цепкие, они осматривали даже ножки у стульев, прежде чем оценить их, и потихоньку толкали свою тележку вперед. Предпринимать какие-то действия при экспертах было опасно, и Терентьев упустил время.

Вскоре Лена узнала, что Терентьев купил себе квартиру на Кутузовском проспекте и стала требовать, чтобы тот переписал эту квартиру на младшего сына, Антона, поскольку старшему сыну, Андрюшке одна квартира уже была отписана.

- Зачем? - тупо глядя на Лену, спросил Терентьев.

- Чтобы потом, когда ты умрешь, не платить бешеные деньги за налог. Без налога ныне наследство не оформляют.

У Терентьева от этих слов сама по себе задергалась щека, будто от электрического тока. В чем, в чем, а в меткости Лене не откажешь: все время бьет в десятку. Терентьев крякнул и произнес ошеломленно:

- Мда-а-а! - Больше он сказать ничего не мог.

- Ну ты же не собираешься жить сто пятьдесят лет, - Лена усмехнулась. - Все равно эта квартира Антошке достанется... - Губы у Лены сделались тонкими, сухими и Терентьева кольнула догадка: "А ведь она не зря старается... Следующий ход просматривается хорошо - она оформит опеку над детьми, и все имущество, которое я отписал детям, достанется ей. Вот так, простенько и со вкусом... В том числе и моя квартира на Кутузовском проспекте..."