Алан Глинн - Корпорация «Винтерленд»

Клер сказала, что в последнее время Дермот работал больше, чем обычно, — причем дома, в кабинете. Не над этим ли отчетом он трудился? Может, и над ним. А что тут странного? Да то, что Ричмонд-Плаза почти закончена. Она лично поднималась на сорок восьмой — последний — этаж. Зачем на поздней стадии строительства заниматься вопросами проектирования конструкций?

Какая-то бессмыслица.

Если только они не обнаружили ошибку.

Джина чувствует, как внутри у нее все переворачивается.

Так вот о чем говорил ей Ноэль! Он сказал: «Поверь мне, ни к чему тебе. Обыкновенная рабочая жопа, возникшая из-за всякой инженерной белиберды; жуткий, нечеловеческий бардак…»

Она делает глубокий вдох и открывает первое письмо. От Ноэля. Послано в среду, 24 октября.

Привет, Дермот. Получил твое сообщение. Все еще изучаю отчет. Я буду в офисе во второй половине дня, и мы поговорим. Пожалуйста, никому ни слова, пока мы все подробно не обсудим. Н.

Джина моментально открывает следующее письмо. Оно от Дермота. Двумя днями позже.

Ноэль, учитывая ситуацию, может, нужно что-то сделать, показать это кому-нибудь? Я очень беспокоюсь. Пожалуйста, держи меня в курсе. Дермот.

Следующее письмо — ответ Ноэля. Датировано тем же днем.

Дермот, я уже показал это кому нужно как раз сегодня утром. Так что будь ко мне снисходителен. Это не должно выплыть наружу, пока мы не будем на сто процентов уверены в наших выводах. Поговорим позже. Н.

Но что именно не должно выплыть наружу? Ясно, что Джина нашла что-то стоящее. Но она сколь рада, столь же расстроена, поскольку вообще не понимает, о чем идет речь.

Открывает четвертый мейл. Теперь от Дермота. Отправлен после выходных, в понедельник — в тот самый понедельник.

Ноэль, тебя не было в офисе ни в пятницу, ни сегодня утром. Я оставлял сообщения на автоответчике. Мне не кажется разумным то обстоятельство, что мы до сих пор ничего не предприняли. Если, конечно, оно не продиктовано особыми причинами. Разве не очевидно, что чем дольше мы тянем, тем тяжелее потом будет объясняться? Дермот.

Последний мейл Ноэля, отосланный тем же днем, принципиально отличается от всех прочих. Это фактически служебная записка.

Дермот.

Настоящим сообщаю, что завтра в десять утра состоится телефонная конференция с Ивом Баладуром из парижского офиса. Целью этого звонка является официальная презентация результатов твоего исследования. На два часа дня я запланировал следующую телефонную конференцию с Даниэлем Лазаром. Н. Р.

Ив Баладур? Джина не совсем уверена, но вроде это глава всего Би-си-эм. А вот в отношении второго имени — Даниэль Лазар — у нее сомнений нет. Это архитектор, спроектировавший Ричмонд-Плазу. Она закрывает глаза. Итак, Дермот Флинн отдал отчет Ноэлю и ожидал, что тот передаст его куда следует, то есть наверх. В головной офис, находящийся в Париже. Архитектору. Хоть кому-нибудь. Ноэль некоторое время колебался, придумывал отговорки, но потом капитулировал.

И подписал себе тем самым смертный приговор.

Джина открывает глаза.

Потому что существовал некто, кто не хотел, чтобы отчет увидели. И этот некто — тот же человек, которому Ноэль, как следует из письма, уже показывал отчет. Теперь совершенно ясно, кто он. Хотя на данный момент у нее по-прежнему никакой конкретики: ей нечего предъявить, не на что опереться, ни тебе улик, ни доказуемых связей…

Но затем она снова поднимает глаза на экран — на последний мейл — и находит то, что искала.

Сначала она не заметила, а теперь вот видит.

Наверху — в шапке письма — рядом со всем остальным, с именами отправителя и получателя, с датой и темой…

В цифровом неистребимом формате.

Копия: Пэдди Нортону.

Он припарковался на набережной, недалеко от ее дома, достаточно близко, чтобы увидеть, когда она войдет или выйдет оттуда.

Он смотрит на часы.

Может, еще раз позвонить? Но что он скажет, если дозвонится? Не хотелось бы спугнуть ее.

На улице холодно и ветрено. Почти пусто, разве что случайный прохожий мимо пройдет или проедет какая-нибудь тачка. Но тоже случайная. Как эта грохочущая фура.

Нортон переключает радио. Через пять минут начнется выпуск новостей.

Он потирает грудь.

Десять минут назад он вышел из машины и прогулялся до входа в ее дом. Нашел табличку с именем и позвонил в звонок. Подождал, но ответа не последовало.

Тогда он вернулся к машине.

Он снова озирается. Снова смотрит на часы.

Брат Джины был опасным типом — человеком принципа. А какая она? Он уже знает, что упрямая и решительная, но умная ли, прислушается ли к разумным доводам?