Петр Северцев - Слабое место жесткого диска (сборник)

Этими приветствиями обменялись приехавший секретарь епархиального управления Роман Николаевич и отец Петр.

– Ох, как я запыхался, извините, пожалуйста, отец Петр! Сегодня такой напряженный день, весь день в хлопотах, ох, боже мой! – манерной скороговоркой произнес гость.

– Сочувствую вам, Роман Николаевич, – ласково ответствовал Зубов с той интонацией, которую я слышал, когда он разговаривал по телефону.

– Как дела у вас?

– Вашими молитвами, Роман Николаевич.

– Вот паскудники-то завелись! Не волнуйтесь, отец Петр, это все несерьезно, это все враги церкви.

– Да я особо и не расстраиваюсь… Из-за каких-то педерастов-маньяков, прости, господи, еще нервы себе трепать! – патетически воскликнул Зубов.

В разговоре образовалась пауза, которая была заполнена громким сморканием Романа Николаевича. Прочистив нос, он продолжил.

– Отец Петр, – тон вошедшего стал более серьезным, а дыхание успокоилось. – Господь приказывает нам возвеличить храм Его в столице нашей. Помочь надо делу великому…

Снова воцарилась пауза, в течение которой за ширмой происходили какие-то напряженные движения.

– Да нет здесь никого, Роман Николаевич! – сказал Зубов.

– Угу, – удовлетворенно сказал секретарь епархии. – А то показалось что-то… С вас пять тысяч.

– Побойтесь бога, Роман Николаевич! – В интонации Зубова проскользнули заискивающие и в то же время протестующие нотки.

– Отец Петр, с Троицкого и Покровского беру по десять. У вас третий храм в городе, я знаю вашу бухгалтерию…

– Больше трех не могу, – решительно сказал Зубов.

– Хорошо, сегодня три. К концу недели еще две. Владыка сказал, что надо постараться.

– Владыка не хуже моего знает, что в моем храме много проблем. Сами ведь по миру ходим.

– В России, отец Петр, от тюрьмы и сумы не зарекайся! – воскликнул Роман Николаевич и после некоторой паузы добавил: – Владыка очень недоволен произошедшим у вас, очень недоволен. Можно сказать, разгневан. Вы действительно не знаете, кто это сделал?

– Это все дело рук нечистого, – твердо сказал Зубов.

– Верно, верно, – тут же подхватил его интонацию собеседник. – Но все же осквернили именно вашу квартиру! Не можем же мы допустить, чтобы такое происходило с уважаемыми иереями в городе! Такое безобразие!

Роман Николаевич снова, как и в момент своего появления, заговорил захлебывающейся, манерной скороговоркой.

– Отец Петр, я разговаривал с владыкой о вашем радении за восстановление храмов епархии. И он согласился, что не использовать вашу кипучую энергию во благо будет просто преступлением. Вы знаете, что нам недавно передали храм в Ивановке. При Советской власти там была конюшня. Я был там на прошлой неделе – такая мерзость запустения! – Роман Николаевич зацокал языком. – Все засрано и зассано, прости, господи! И кому как не вам преобразить эту мерзость в благолепный храм, куда потянутся прихожане!

Секретарь епархиального управления замолчал, ожидая, видимо, реакции собеседника. Тот же, в свою очередь, скорее всего, не ожидал подобного развития событий в разговоре и не нашелся что ответить.

– Я понимаю, что не все сразу, – продолжил Роман Николаевич. – Приезжайте завтра на обед к нам, обговорим этот вопрос. И подумайте насчет двух тысяч до конца недели…

Зубов вздохнул, и за ширмой раздались металлические звуки открываемого сейфа, которые затем сменил шелест купюр.

– Ах, отец Петр, все правильно! – с придыханием сказал секретарь. – Великому делу служим…

За ширмой снова раздались звуки троекратного поцелуя.

– Ангел-хранитель!

– Благослови, господи!..

Когда дверь за Романом Николаевичем закрылась, священник Петр Зубов снова обрел могучий крепкий бас.

– Кому служим! – бросил он, глядя в окно и слушая, как скрипнул снег под колесами отъезжающей черной «тридцать первой».

Я вышел из-за ширмы и спросил:

– Это и есть граф Ромочка?

– Да. Собственной персоной, – ответил Зубов. – Это чудо приехало к нам вместе с новым владыкой Гермогеном, он возглавляет епархию недавно, года еще нет. Раньше был настоятелем собора в курортном городе, и вот теперь прислан нам сюда… во испытание. А этого, – он кивнул в сторону исчезнувшего за углом здания автомобиля, – владыка привез с собой.

– Я так понял, что вас хотят послать служить в деревню? – спросил я, чтобы сменить тему.

– Да, хотят воспользоваться тем, что со мной произошло, чтобы отправить в такие е. ня, где и яйца-то на Пасху не выпросишь! – гневно заявил Зубов. – А сюда он уже подобрал кандидатуру из бывших семинаристов, ихнего пошиба… Прости, господи!