Гильермо Родригес Ривера - Четвертый круг

– Зачем? Чтобы ты меня выгнала?

Она увидела, как побагровело его лицо. Таким она его не знала.

– Чтобы ты меня выгнала? – снова выкрикнул он.

– Соседи, Эмилито… – начала она, но он не дал ей договорить.

– Мне на твоих соседей… – Он грубо выругался, заорал: – Так, значит, тебе хотелось бы выгнать меня, да? – и сделал к ней несколько шагов.

Она в страхе отступила.

– Успокойся ради бога, Эмилито…

– Тебе этого хотелось бы?! – кричал он с перекошенным лицом, тряся ее за плечи. Он не помнил себя от ярости. – Отвечай! Этого?

– Ты сошел с ума, – всхлипнула женщина.

– Стерва! – Мильито влепил ей пощечину. Потом размахнувшись, ударил еще раз.

Она упала на пол, повалив тумбочку, закричала:

– Ты сошел с ума! – и, плача, пыталась отползти от него подальше.

– Я убью тебя, сука! – прорычал он и стал медленно на нее надвигаться. Глаза его налились кровью. Лицо женщины перекосилось от ужаса.

– Стерва! – выдохнул он и с силой ударил ее ногой под ребра.

– На помощь, убивают! На помощь! – пронзительно вскрикнула она, рыдая и уже не помня себя.

– Замолчи, сволочь! – Он продолжал наносить ей удары.

– Лала, что случилось? Лала! – раздалось снаружи. Потом начали барабанить в дверь, с каждым разом сильнее и сильнее.

Услышав стук, Мильито внезапно опомнился. Он удивленно взглянул на Лалу, которая продолжала кричать, и едва не спросил ее, почему она валяется на полу.

Но в этот момент с треском распахнулась дверь и несколько человек вбежало в комнату. Остальные столпились в коридоре, заглядывая внутрь.

– Кто тебе позволил избивать женщину, мерзавец? – Высокий широкоплечий негр, сжав кулаки, двинулся на Мильито.

Тот отпрыгнул в сторону и схватил с кровати свой револьвер.

– Того, кто сделает еще хоть шаг, пристрелю! – крикнул он, весь дрожа.

Воцарилась тишина. Люди замерли на месте, не сводя с него глаз.

– Освободите проход, дайте мне выйти, – угрожающе произнес он и двинулся к двери. Все расступились, и он, с револьвером в руке, в распахнутой рубахе, выскочил в коридор.

Женщины взвизгнули, а Мильито бросился к лестнице. Добежав до третьего этажа и услышав позади топот ног и крики преследователей, он выстрелил наугад, по подъезду разнеслось гулкое эхо. Голоса смолкли, а он помчался вниз, прыгая через несколько ступенек. Выскочив на улицу, он наткнулся на толпу, собравшуюся у дома, но при виде его люди бросились врассыпную.

Обезумев, Мильито кинулся в сторону шоссе, забыв даже спрятать револьвер. По его лицу струился пот, хотя было уже прохладно. Он вновь услышал позади крики, возгласы «держи его!» и припустил что было сил. До шоссе оставался всего один квартал. Улица, по которой он бежал, была ярко освещена, и он видел удивленные лица как шарахаются люди и захлопываются двери перед самым его носом.

До шоссе теперь оставалось совсем немного, с полквартала. И тут он увидел впереди полицейского, который слез с мотоцикла, расстегнул кобуру и вынул пистолет. Мильито не заметил, откуда он появился, но понял, что раздумывать некогда. Он резко остановился и посмотрел назад. Человек восемь или девять мужчин настигали его. Мильито снова посмотрел вперед: полицейский бежал к нему с пистолетом в руке, крича:

– Бросай оружие!

Мильито инстинктивно сделал шаг назад, прицелился в полицейского и выстрелил.

Тот упал, и все же нашел в себе силы обхватить правой рукой запястье левой, в которой сжимал пистолет, и тоже выстрелить.

Мильито свалился как подкошенный. На асфальт под ним сразу натекла лужа крови.

– Полагаю, вы объясните мне, в чем дело. – Голос Сиро Лабрады звучал обиженно.

Он сидел перед Романом, и лейтенант впервые видел его карие глаза. «По крайней мере вечером он снимает очки», – подумал Роман.

– Мне казалось, я продемонстрировал готовность помочь следствию в любом вопросе и всем, чем только могу, – продолжал Лабрада и недовольно посмотрел на Нельсона Барреро, который стоял рядом с ним. – Тем не менее этот товарищ доставил меня к вам, словно я…

Лабрада не закончил фразы. Возможно, он ждал, что Роман скажет что-нибудь, но Роман ничего не сказал. И даже не взглянул на него. Не обращая внимания на Лабраду, он рылся в какой-то папке, особенно остро ощущая необъяснимую неприязнь к этому человеку. Однако он понимал, что сейчас не время для эмоций. Сейчас будет решаться куда более важный вопрос: установит он истину или нет и сумеет ли передать в руки правосудия опасного преступника. Понимал он и то, что перед ним сидит хитрый и изворотливый человек, и продолжал лениво листать дело. Наконец он поднял голову: пора начинать.