Гильермо Родригес Ривера - Четвертый круг

Автобусом ехать около часа. Значит, он доберется до места только в девятом часу, то есть через час с лишним после начала рабочего дня. Сердце его сжалось от страха. Ведь его предупреждали, чтобы он ни в коем случае не опаздывал сегодня.

А он проспал единственный раз в жизни, и именно тогда, когда этого никак нельзя было делать.

Бессильная ярость овладела им; холодный пот выступил на лбу, его затрясло как в лихорадке.

Вдалеке показался автобус.

Было без трех минут десять, когда лейтенант Роман вошел в кабинет директора автобазы. Николас Карбонель уже поджидал его, стоя у стола. Директор был очень молод, высокого роста, худощавый. Рядом с ним стоял начальник отдела кадров Лабрада, которому Роман, подойдя поближе, кивнул, и еще какой-то приземистый толстяк лет пятидесяти в серой спецовке: лейтенант уже видел его во дворе автобазы.

– Лейтенант Роман? – это было скорее утверждение, нежели вопрос.

– Так точно. – Роман протянул руку директору.

– С Лабрадой вы уже знакомы, – сказал Карбонель, – а это, – он указал на толстяка, – товарищ Карлос Катала, наш диспетчер. Да вы присядьте, лейтенант.

Было заметно, что Карбонель находится под впечатлением событий минувшей ночи: держится очень напряженно, то и дело облизывает сухие губы. Роман уселся в красное виниловое кресло, закинул ногу на ногу и закурил.

– Вам уже известно, похищено ли что-нибудь со склада? – без всякого вступления спросил Роман, как только все расселись.

– Завскладом проводит инвентаризацию, – начал директор, – но уже сейчас могу вас заверить, лейтенант, что ничего существенного не похищено. Конечно, порядок у нас на складе далеко не образцовый, но…

– Ничего не похищено? – повторил Роман, как бы размышляя вслух.

Директор умолк и выжидающе смотрел на следователя. Роман продолжал:

– Разве там нет ценных деталей, запчастей, которые можно было бы украсть, с тем чтобы потом продать?

– Разумеется, есть, лейтенант, – согласился Карбонель. – Более того, в помещении конторы, то есть совсем рядом со складом, лежало двадцать с лишним тысяч песо – зарплата всей автобазы за этот месяц. И эти деньги тоже на месте. Вся сумма полностью. – Директор помолчал. – А ведь уже три месяца, как наш сейф сломан, и мы вынуждены хранить деньги в обычном шкафу. Убийцам Суаснабара не составило бы никакого труда взломать дверь или разбить окно, открыть шкаф и унести все деньги. – Он недовольно поморщился. – Я тысячу раз говорил товарищам из управления, что хранить такие суммы в простом шкафу опасно, но вопрос до сих пор не решен.

Роман сделал запись в своем блокноте и спросил, не поднимая глаз:

– И об этом все знали?

Карбонель озадаченно почесал в затылке.

– Как вам сказать, лейтенант? – не сразу ответил он. – Мы, разумеется, специально никого не оповещали. но я не сомневаюсь, что многим было об этом известно! Любой мог легко удостовериться в день зарплаты: деньги выплачивают в конторе и, конечно, вынимают их из шкафа на глазах у всех. Но вы же видите, они остались целы.

– Понятно. – Роман поднял взгляд от страницы, которую почти целиком исписал своим мелким почерком, и посмотрел на начальника отдела кадров. – Как насчет тех, кто не вышел сегодня на работу?

– Все готово, лейтенант.

Лабрада привстал и протянул Роману список, аккуратно отпечатанный на бланке автобазы.

– Здесь фамилии и адреса. Как видите, первым идет Идельфонсо Кастельо, механик. Он живет здесь, в Бехукале, на 6-й улице.

Лабрада говорил, не глядя на Романа, и лейтенант, воспользовавшись этим, внимательно наблюдал за ним. Сиро Лабраде на вид было лет тридцать пять. На автобазе он работал уже более десяти. Из-за темных очков, которые носил Лабрада, Роману никак не удавалось схватить выражение его узкого, безупречно выбритого лица с орлиным носом и тонкими, тщательно ухоженными усиками. Одет он был со вкусом: чувствовалось, что в его туалете продумана каждая деталь. Этим он заметно выделялся среди присутствующих. В его манере говорить было что-то неприятное, и Роман это тотчас уловил: предупредительность у него удивительным образом сочеталась с надменностью.

– Что за человек этот Кастельо? – спросил лейтенант.

– Хороший. – В тоне Лабрады Роману послышались высокомерные нотки. – Можно сказать вполне определенно: хороший. Политически грамотен, участвует в общественной жизни, добросовестный работник. Насколько мне известно, вчера он ушел с работы раньше, пожаловавшись на сильную простуду.