Энн Перри - Туман над Парагон-уок

— Чайку?

Томас сел.

— Никогда не возражаю против завтрака. Что нового насчет Фанни Нэш?

— А-а, — медик сделал большой глоток из чашки. — Интересная штука. Может совсем ничего не значить, но я подумал, что стоит упомянуть. У нее шрам на ягодице, на левой, внизу. Выглядит совсем недавним.

Питт нахмурился.

— Шрам? Заживший? И что это означает?

— Возможно, совершенно ничего, — врач пожал плечами. — Но шрам имеет форму креста — одна длинная полоса, идущая вниз, и одна поперечная, покороче, направленная в сторону нижнего конца длинной полосы. Довольно четкий рисунок. Но интересно, что этот рисунок не вырезан. — Он посмотрел вверх, его глаза блестели. — Он выжжен.

Несколько секунд прошли в абсолютной тишине.

— Выжжен? — наконец, недоверчиво спросил Томас. — Какая сволочь могла бы поступить с ней подобным образом?

— Не знаю, — ответил врач. — И помоги мне боже, чтобы я и дальше не знал этого.

Питт вышел из закусочной озадаченным, размышляя, что бы все это значило. Может быть, не более чем странное совпадение? Тем не менее он должен продолжить свою невеселую работу по установлению местопребывания каждого из обитателей Парагон-уок во время совершения преступления.

Томас уже встретился с Алджерноном Берноном, молодым человеком, помолвленным с Фанни. Тот был очень бледен, но достаточно собран, насколько это было возможно при данных обстоятельствах. Он заявил, что был в компании с кем-то весь вечер, но отказался назвать имя этого «кого-то». Алджернон сказал, что это дело чести, чего Питт понять не мог, но был слишком деликатен, чтобы высказать свои мысли прямо. Ничего больше Томас не смог из него вытянуть и предпочел уйти довольным тем, что есть. Если этот тип был вовлечен в любовные дела на стороне, в то время как его невесту насиловали, то вряд ли он признается в этом сейчас.

Лорд и леди Дилбридж присутствовали на светском приеме с семи часов, их можно было не брать во внимание. В доме миссис Хорбери не было мужчин. Единственный мужчина в доме у Селены Монтегю — слуга — находился все время, интересующее Питта, либо в помещении для слуг, либо в кладовой при кухне. Таким образом, Томасу осталось посетить три дома, а затем — печальная обязанность вернуться в дом Джессамин Нэш, чтобы поговорить с мужем Джессамин, сводным братом убитой девушки. И на самый конец инспектор оставил визит, неприятный лично для него, — к Джорджу Эшвуду, дабы тот отчитался за себя. Питт очень надеялся, что Джордж сможет это сделать.

Он хотел бы провести эту беседу первой, но ему было известно, что Джордж недоступен так рано утром. Более того, у Питта появилась одна мысль. Он надеялся, что сможет получить ключ к разгадке всего дела еще до того, как ему придется встретиться с Джорджем; что обнаружит нечто убедительное и весомое, что позволит ему избежать разговора с родственником.

Томас начал со второго дома на Парагон-уок, сразу же после жилища Дилбриджей. По крайней мере, с одной неприятной задачей будет покончено сразу. Здесь обитали старший из трех братьев Нэш, мистер Афтон Нэш с женой, и младший, мистер Фулберт Нэш, последний еще был холост и потому до сих пор проживал в семейном гнезде.

Изнывающий от скуки дворецкий покорно впустил инспектора, предупредив, что семья еще завтракает, и он должен будет подождать. Питт поблагодарил его и, когда дверь за ним закрылась, начал слоняться по комнате. Та была обставлена в старом стиле, то есть дорого, и Питт чувствовал себя в ней очень некомфортно. На книжных полках стояли множество томов в кожаных переплетах, в таком аккуратном порядке, как будто ими никто никогда не пользовался. Томас провел пальцем вдоль корешков, чтобы проверить, есть ли на них пыль, но они были безукоризненно чистыми. Скорее, это заслуга домохозяйки, подумал Питт, чем какого-либо дотошного читателя. На письменном столе стоял обычный набор семейных фотографий. Никто на них не улыбался. Это естественно. Каждый должен был сохранять позу так долго, что улыбка становилась уже невозможной. Свежее выражение лица — самое большее, на что можно было надеяться. Впрочем, тут не было и этого.

Над камином висел образец вышивки: единственный злобный, немигающий глаз, под которым крестиком было вышито: «Бог видит все».

Питт вздрогнул и сел спиной к надписи.

В этот момент, закрыв за собой дверь, вошел Афтон Нэш. Это был начинающий полнеть высокий мужчина со строгими чертами лица и пристальным взглядом. Если бы не тяжеловесность облика и слишком крепко сжатые губы, его лицо можно было бы назвать красивым; хотя приятным оно не было.