Николай Лучинин - Будни прокурора

Вместе с Прохоровым Лавров прошел по кабинетам. Петр Петрович представлял работникам нового прокурора и делал это спокойно, словно ничего не менялось в его жизни с появлением Лаврова. А Юрий Никифорович немного волновался, чувствовал себя скованно.

— Ну, как? — спросил Прохоров, едва они вернулись в кабинет. — Каково впечатление?

— Воздержусь, Петр Петрович, — сказал Лавров. — Рановато говорить о впечатлении.

— Конечно, конечно! — согласился Прохоров и деловым тоном спросил: — С чего же мы начнем?

— Хотелось бы прежде всего познакомиться с вашей отчетностью. Это поможет мне представить себе объем работы прокуратуры, — сказал Лавров. — А вы, Петр Петрович, возьмите на себя, пожалуйста, подготовку проекта акта. Что бы я хотел в нем видеть? Ну, во-первых, основные сведения о ваших работниках — кто чем занимается, у кого к каким делам интерес, — это ведь очень важно. Затем надо подготовить список незаконченных расследованием дел, указав сроки, содержание каждого дела; есть, вероятно, и такие материалы, по которым еще не приняты решения, разные жалобы… Хорошо бы, конечно, в этом же акте сказать о том, что мешает работе прокуратуры, как прокуратура боролась за укрепление законности, уменьшение преступности… Кроме того, Петр Петрович…

— Но позвольте, — прервал Прохоров. — Это же получится слишком большой акт! Придется оторвать людей от основной работы, и не на день или два. Не знаю, не знаю…

— Поверьте, Петр Петрович, что для людей это будет только полезно, — заверил Лавров. — Они серьезно проанализируют свою деятельность за прошлый год — ведь сейчас январь! — многое увидят заново.

— Да нет, я же не возражаю, — вздохнув, произнес Прохоров, — но помнится, пять лет назад я принимал дела совсем иначе: в акте значилось лишь то, что было в производстве. К тому же вчера я звонил в прокуратуру края, и мне предложили пятнадцатого января быть в районе. А сегодня десятое. Как видите, времени осталось мало.

— Тем более, надо поторопиться, — улыбнувшись, сказал Юрий Никифорович.

— Но кто будет давать указания? — не удержался от вопроса Прохоров.

— Конечно, вы! — сразу поняв, как важно это для честолюбия старого прокурора, сказал Лавров.

— Хорошо. — И вызвав секретаря, Петр Петрович распорядился:

— Пригласите сюда оперативных и технических работников.

Через несколько минут все собрались в кабинете. Прохоров оставался за своим столом. Лавров сел чуть сбоку на диване, и собравшиеся могли незаметно рассматривать нового прокурора, строя различные предположения о том, каким же начальником окажется этот человек с непроницаемым лицом, с густой каштановой шевелюрой и серыми глазами, внимательно глядящими на Петра Петровича.

К Прохорову все давно привыкли, давно узнали его хорошие и плохие черты, поняли, как делать то, что считаешь необходимым, даже если Петр Петрович запретил это делать. Привыкли и к забывчивости своего прокурора, и к тому, что вовсе не всегда он проверял, выполняются ли его поручения. В общем, что говорить: со стариком можно было ладить, если, конечно, не лезть на рожон. А вот с этим?..

— Как вам известно, — начал Петр Петрович, — Юрий Никифорович Лавров назначен к нам прокурором города. Я еду в район. Мы с Юрием Никифоровичем пригласили вас, чтобы поговорить о том, как должен выглядеть акт приема и сдачи дел, кто из вас и что будет делать…

И Петр Петрович повторил все, о чем они договорились с Лавровым.

Прощаясь с Петром Петровичем, Лавров сказал, что сегодня уже не вернется в прокуратуру, так как вечером хочет познакомиться с начальником городского отдела милиции.

— Хорошо, — сказал Прохоров. — Машина у подъезда.

— Не нужно, — отказался Лавров. — Хочу походить по городу, я ведь здесь впервые.

После ухода Лаврова Прохоров почувствовал себя в этих знакомых стенах странно. Не нужно было думать о том, что предстоит сделать завтра. Завтра — это уже не его забота. Все дела будет решать Лавров…

Петр Петрович внимательно осмотрел ящики своего стола. Он вынул недавно начатую синюю пачку сахара, большую чашку с аляповатым лиловым цветком и чуть-чуть отбитым краем, чайную ложечку и жестяную коробочку от зубного порошка «С добрым утром», в которой он хранил чай.

Потом Петр Петрович открыл сейф, хотел было разобрать бумаги, но раздумал и, захлопывая тяжелую дверцу, подумал: «Завтра вот передам Лаврову и ключи от сейфа, и свой стол, и кабинет…»

Он вздохнул, а мысль уже перенесла его в район, куда предстояло ехать. «Очевидно, это будет уже последняя пристань, как-никак — пятьдесят четыре года!..»