Филипп Макдональд - Конец мечты

— Хорошо, хорошо, — сказал Джон. — Но мне очень жаль…

Гейвин глядел на крутые ступени. Они были высокими и достаточно широкими, чтобы два человека могли подниматься рядом.

— Бросаю вам вызов. Кто первый поднимется наверх?

— Не пожалеете?

— Посмотрим, — усмехнулся Гейвин, занимая позицию, чтобы проскочить по краю там, где лестница делала крутой поворот. — Готов? Вперед!

Они бежали рядом половину лестницы, потом Гейвин опередил Джона, и оказался наверху. Обернулся, чтобы подшутить над Джоном, который дышал, словно морж, но бросив взгляд на лужайку, увидел машину, которая остановилась у гаража. За рулем сидела Энид Гаровей. Рядом с ней торчала голова не очень симпатичной собаки.

Гейвин с улыбкой обернулся к задыхающемуся Джону, который с трудом выговорил:

— Разве… не ужасная… телега?.. Мать не хочет… с ней расставаться…

Залаяла собака.

— А кто пассажир?

— Джилл. Они были у ветеринара… — Джон выглядел обеспокоенным. — Не подходите к нему, пока не познакомитесь.

Миссис Гаровей вылезла из машины, потом выпустила собаку.

— Подержи пса! — крикнул Джон, но тот уже несся к ним. Могучее животное ростом с колли, но с черной и жесткой шерстью. Джон бросился к Гейвину, вопя: — Джилл, лежать!

Но собака обогнула его и продолжила бег. Миссис Гаровей бегом бросилась по лужайке. Широкая спина сына загораживала ей вид. Она отклонилась в сторону и застыла на месте. Джилл сидел, положив передние лапы на ладони Гейвину Родсу. Потом приподнялся и лизнул лицо.

— Ну, и дела! — воскликнул Джон.

Он не сводил глаз с Гейвина и собаки. У него была испуганно-удивленная улыбка. Миссис Гаровей повернулась и направилась к дому.

— Пора заняться обедом.

В ее голосе ощущалась холодность, которую она не могла сдержать. Позже лицо ее подобрело, но сдержанность осталась. Она была настороже, хотя ее поведение беспокоило Джона. Если Гейвин и заметил это, то вида не показал. Прекрасный гость, спокойный и немногословный. Когда они сели обедать, собака улеглась рядом с ним.

— Джон, — резко сказала миссис Гаровей. — Отправь собаку в другое место.

— Но ему здесь хорошо, мама. Если он не мешает Гейвину.

Гейвин словно не заметил напряжения между матерью и сыном, сказал, что ему лестно, потом заговорил о собаках. В разговоре Джон сообщил, что они с матерью купили Джилла щенком у пьяного шведского моряка.

— Вам повезло. Настоящий аристократ! — Джон удивился, и даже миссис Гаровей проявила интерес. Гейвин продолжил: — Ротвейлер хороших кровей.

— Вы, похоже, большой знаток, — кисло проворчала миссис Гаровей.

— Я — кладезь пустых знаний. И как фокусник… — он продолжал болтать, пытаясь разрядить атмосферу, пока Молли не принесла кофе. На подносе стоял темный пузырек.

— Не забудьте принять это вечером! — строго сказала служанка.

Джон нахмурился, увидев, как мать положила на ладонь две крупных желтых капсулы, и с раздражением спросил.

— Неужели нельзя обойтись без лекарств?

Энид Гаровей покраснела, потом побледнела. Чуть не с вызовом положила капсулы в рот, запила водой, не произнеся ни слова. Гейвин воспользовался паузой, достал из кармана плоскую коробочку, извлек пару белых таблеток и проглотил их. Потом обратился к хозяйке:

— Беда с молодыми людьми — они не понимают важности пищеварительного тракта.

Его реплика повисла в воздухе. Джон словно ее не услышал, а миссис Гаровей пробормотала:

— Мне велели принимать смесь витаминов…

Гейвин пожал плечами, но больше не разжал рта. Они перешли в гостиную в неловком молчании. Джон что-то пробурчал и отправился в угол, чтобы порыться в дисках. Миссис Гаровей уселась в свое кресло рядом с роялем. Гейвин сел на диван и стал гладить Джилла по голове, который с умоляющим видом положил ему лапу на колено.

— Мне кажется, — сказал он, — наш друг просится погулять. Можно?

Потом встал и вышел из комнаты в сопровождении собаки. Когда дверь за ними закрылась, Джон подошел к матери и неуверенно спросил:

— Послушай, мама, что ты делаешь? Скажи прямо. Мои друзья тебе не нравятся? Да или нет? К тому же есть правила гостеприимства!

— Я не понимаю тебя, Джон, — она подняла глаза на сына.

— Наоборот, отлично понимаешь, — он с силой втянул воздух. — Будь откровенная и скажи: не желаю видеть в доме Гейвина Родса. Или будь повежливей! Я уже не мальчик. Этот человек — мой лучший друг.

Он отвернулся и принялся расхаживать по комнате. Глаза миссис Гаровей наполнились слезами.