Виктор Пронин - Высшая мера

- Привет, Костя. - Юферев настороженно покосился на Кандаурова. - Что хорошего в жизни?

- Звонил Апыхтин.

- И что?

- Послал.

- Правильно сделал. Откуда звонил?

- С Кипра.

- Понятно, - Юферев озадаченно склонил голову набок. - Хорошая была слышимость?

- Как с соседней улицы.

- Понятно. Когда грозится приехать?

- Говорит, побудет еще несколько дней на солнышке.

- То есть он и сам вроде бы не знает точной даты приезда?

- Вроде того, - Кандауров недоумевающе посмотрел на Юферева. - А что, это важно, приедет он сегодня вечером или завтра утром?

- Обычно, когда люди едут за рубеж, у них уже есть обратный билет на определенный рейс.

- Может быть, это не касается банкиров?

- Как я понимаю, есть разговор? - Юферев открыл дверь, пропустил вперед Кандаурова и следом вошел сам.

- Есть. - Кандауров сел в кресло у окна, закинул ногу на ногу, подождал, пока и Юферев усядется за свой стол.

- Говоришь, Апыхтин послал тебя подальше?

- Не то чтобы послал… Дал понять, что я не тот человек, за которого принимал меня раньше. Разочаровался. Прозрел. Что-то примерно в этом смысле. - Кандауров поднялся, подошел к окну, отбросил штору в сторону, распахнул раму. - Какие новости, капитан? Поделись тайнами!

- Нет, Костя. - Юферев помолчал, потом подошел к окну и задернул штору. - Не поделюсь.

- Почему?

- Не умеешь ты с тайнами обращаться. Тайна - опасное оружие, когда оно в крепких руках, но стоит этому оружию попасть в руки дурные и бестолковые, оно тут же превращается в труху. Или же оборачивается против того, кто им владеет. Недавно мы с тобой имели возможность убедиться в этом.

- И какую же ты мне тайну выдал?

- На щечке родинка. - Юферев в упор посмотрел на Кандаурова. - Как только я сказал тебе про эту родинку, наутро появился труп.

- Виноват, - Кандауров развел руки в стороны. - Виноват, Саша. Но жизнь продолжается… Слышал я вчера твои показания по телевизору.

- Это были не показания. Показания - что-то совершенно другое.

- У тебя же есть еще одна баба… Давай вместе раскрутим, а?

- Ни за что, Костя. Раскрутка - не по твоей части.

- Я буду ее беречь, как… Как не знаю что. Без тебя слова не произнесу!

- Нет, Костя. Но кое-чем могу поделиться, - неожиданно произнес Юферев, вспомнив: есть у него нечто такое, что можно без большого риска показать Кандаурову. Он вынул из папки небольшой целлофановый конверт со сторублевкой, которую изъял у продавщицы.

- Смотри. - Он положил конверт на стол. Кандауров осторожно приблизился к столу и склонился над конвертом. Некоторое время рассматривал его, не решаясь прикоснуться, потом поднял глаза на Юферева.

- Что это? - спросил он.

- Сотня.

- Вижу, что сотня, а какой в ней смысл?

- Она побывала в руках убийцы.

- Точно?! - восхитился Кандауров.

- Да.

- Как же ты сумел, Саша?

- Работаем, - не мог не улыбнуться Юферев, видя, с каким восторгом уставился на него Кандауров.

- Значит, на ней есть его отпечатки?

- Отпечатков у меня полная папка. Я же тебе говорил.

- Да, было дело, - согласился Кандауров - до него начало доходить, что сотня в прозрачном конверте никак не поможет ему выйти на убийцу. - Ну и что эта сотня? - спросил он уже разочарованно. - Куда ее можно засунуть?

- Эта сотня побывала в руках убийцы, - терпеливо повторил Юферев. - Тот вынул ее из пачки таких же и отдал продавщице - расплатился за пиво. Продавщица видела у него целую пачку. Да он и не скрывал, наоборот, выставлял напоказ.

- Ну? - настороженно кивнул Кандауров.

- Он расплачивается сотнями, которые еще не были в употреблении. Пачка совершенно новых сотен. Номера идут подряд. И индексы на всех купюрах одинаковы.

- Такие деньги можно получить только в банке, - сказал Кандауров.

- Правильно. Скажу больше - эти деньги выданы в банке Апыхтина.

- Кому?

- Они не знают. Выдали - и все. Во всяком случае, так меня заверили.

- Как же нам на него выйти?

- Способ один - схватить его за руку, когда он будет расплачиваться деньгами этой серии, - Юферев постучал пальцем по целлофановому конверту.

- Не понял?

- Повторяю для тупых… Схватить или узнать его можно только в момент расплаты.

- Но это невозможно!

- Почему? - Юферев передернул плечами. - Вполне.

- Не тяни, капитан! Ты же видишь, что я весь горю от страсти и нетерпения!

- Вся душа моя пылает, вся душа моя горит, - усмехнулся Юферев. Он, похоже, сам наслаждался разговором, поскольку только сейчас, когда Кандауров был в кабинете, пришла ему в голову мысль простая и ясная.