Наталья Андреева - Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни

– А можно все сделать какнибудь попроще?

– Можно. Я тебе прощу отсутствие флердоранжа на голове и отсутствие девственности в первую брачную ночь тоже. Скромно вечерком посидим, выпьем шампанского, ляжем в постельку. Надеюсь, ты будешь со мной хоть немного нежнее после заключения законного брака?

– Надейся, – жалко улыбнулась Анна.

…Развод действительно оформили в одно мгновение. Где нашли Панкова, что ему сказали и что тот при этом подумал, Анну интересовало мало. Они с Ленским в полдень заехали в загс, поставили свои подписи в книге регистрации, причем в свидетельстве о браке Анна увидела свою прежнюю фамилию. Она попрежнему осталась Анной Австрийской, в этом Ленский ничуть не отличался от ее покойного отца. Малиновский их поздравил, он был на бракосочетании с очередной блондинкой, и Анна вздохнула с облегчением. Авось Денис успокоился!

…А через неделю после того, как были оформлены все документы, завещание и доверенность, они с мужем сидели за ужином на открытой веранде и любовались закатом. Стоял теплый июньский вечер, пахло травами, в саду пели соловьи. Анна поначалу была спокойна, а Ленский все время ежился, никак не мог устроиться удобно в кресле, морщился и говорил гадости. Анна старалась не обращать на это внимание, затем тоже завелась. Они почти поругались, потом помирились. Вдруг раздался телефонный звонок. Анна сняла трубку. Это был Малиновский. Ленский беседовал с ним недолго, а после того, как положил трубку, вдруг както сразу собрался и успокоился.

– Надо ехать, Нюра, дело срочное.

– Они?

– Да, Денис договорился о встрече. Я сначала к нему, он будет ждать в условленном месте. А потом решим. Молодец Малиновский!

– Тебя ждать?

– Я вернусь поздно. Ты лучше ложись.

– Я все равно без тебя не усну.

– С чего вдруг такая сентиментальность? Тебе не все равно, когда я приеду?

– Я теперь какникак жена, должность обязывает.

– Ложиська ты спать или лучше в парк пойди погуляй. Соловьито как поют, заразы этакие! Люблю соловьев, Нюра, ох как люблю…

Через полчаса его расстреляли в упор из автоматов в черном джипе «Мерседесе» вместе с водителем и охраной. Всех насмерть.

Анна в ту ночь так и не уснула…

Они так и не приехали, двое в черном, хотя Анна их ждала и заранее готовилась к неприятному разговору. Приехал Малиновский в строгом черном костюме и с выражением скорби на красивом лице. Анне показалось, что эту скорбь он долго репетировал перед зеркалом, а потом натянул ее на лицо, как резиновую маску. Денису это не идет, нет, не идет. Прошла неделя после похорон Ленского, Анна скулила целыми днями, словно собака, брошенная хозяином, впервые в жизни пила водку, чтобы хоть немного забыться, и почти не выходила из комнаты с камином. Ей все время казалось, что в соседнем кресле сидит Ленский.

«Господи, ведь я же его любила! Я! Его! Любила!» – и она принималась громко рыдать. Потому что вдруг поняла и другое: «Да и он меня любил! Ни один мужчина, находясь в здравом рассудке, не будет делать для нелюбимой женщины столько, сколько сделал для меня он. Сколько лет он старательно, с огромным терпением изо дня в день лепил из меня человека! Из глупой самонадеянной девчонки! Подумать только, что я ему говорила! Да за одно такое слово любой другой тут же вышвырнул бы меня вон из дома! Какое же у него было огромное терпение! И он правильно сказал: «Придет день, и ты пожалеешь о том, что могло случиться с нами, но так и не случилось». Хотя… Все случилось. Мы просто не успели друг другу об этом сказать. Господи! Еще бы один день! Ну хотя бы еще один!»

Когда приехал Денис, Анна ему почти обрадовалась: ждала, когда с нее спросят долг, и поскорее хотела покончить с этим.

Разговаривали они в кабинете, Анна и мысли не могла допустить о том, что в той самой комнате с камином будет чтото обсуждать с Денисом. Малиновский начал крайне жестко, сразу оставив в стороне выражения соболезнования:

– Анна, они прислали меня.

– Что я должна сделать?

– Тебе известны банки и номера счетов?

– Да, – кивнула она.

– Если хочешь жить, отдай все.

– Я не хочу жить. – Она подняла на Дениса глаза, в которых уже погасли золотые звезды.

– Зря. – Малиновский встал, прошелся по кабинету, потом опустился в кресло. – Хотя я в курсе твоей истории. Но ты о матери подумай и о сыне. Ты слишком уязвима, Анна, ведь у тебя есть сын.

– И что?

– Его могут украсть.

– Убьют?

– Зачем? У тебя красивый мальчик, Анна. Если ты будешь дурить, его ждет страшная судьба. Не жалко? Вспомни, что ты мать.