Мария Жукова-Гладкова - Как стать вдовой?

– И это говоришь ты?

– Надо по возможности учиться на чужих ошибках, – вздохнула Анька. – Лера, ты не представляешь, какой был секс с Лассом… – Анька мечтательно закатила глаза. – Я никогда в жизни не испытывала ничего подобного, а у меня было много любовников. Правда, негров раньше не было. Надо будет еще какого-нибудь попробовать.

– Аня, а чувства для тебя не важны?

– Какие чувства?! Лера, проснись! Двадцать первый век на дворе!

– И что? – не понимала я.

– У тебя что, чувства к самцу, с которым ты сегодня трахалась? Или у него к тебе? Или ты, Лера, в чужом глазу соринку видишь, а в своем бревна не замечаешь? Или ты правда в него влюбилась?!

На лице Аньки был написан ужас. А я… Да, пожалуй, влюбилась. Да я уже давно смотрела на Игоря другими глазами – не так, как должна была бы смотреть на подчиненного своего мужа, призванного, в частности, охранять меня. Я хотела его. Я мечтала о нем по ночам. Это было желание, любовь или и то и другое вместе?

– Лерка, ты ко мне всегда хорошо относилась, – с беспокойством в голосе заговорила Аня. – Лера, я не желаю тебе зла. Но ты посмотри все-таки на этого мужика другими глазами. Мужик-то мутный. Я, конечно, сама хороша. Но со стороны виднее!

– Аня, расскажи, что с вами происходило после захвата судна пиратами, – попросила я.

По словам падчерицы, к ней в каюту ворвались три вооруженных типа непонятной национальности, заставили одеться, велели взять куртку – самую теплую, какая есть, – и отвели в салон, где уже дико возмущались ее бабушка с возлюбленным. Потом туда же привели Любашу с сонным ребенком, который ничего не понимал.

– В общем, мы так там и сидели, пока не причалили. Еду и питье приносили. Бабушка со Славиком только и делали, что возмущались. Я тоже повозмущалась, потом поняла, что это бессмысленно. Любаша, как могла, успокаивала ребенка. Он периодически начинал плакать. Но они сидели в уголочке, ни во что не вмешивались. Бабушка хотела знать, где ты. Ей никто ничего не отвечал. Она требовала капитана. Но с нами вообще никто не желал разговаривать. Нас заперли, на стук не реагировали. Еду приносил тип с двумя автоматчиками по бокам.

– Игоря и Васи с вами не было?

– Я не знала, что они остались на яхте. Я вообще не знала, остался ли кто-то из тех, кто плыл с нами, или нет. А если да, то где их держат. Но Игоря с Васей я увидела уже на берегу. Они руководили разгрузкой какого-то оборудования. Нас со связанными руками посадили в джипы и повезли в оазис. А эти двое так и остались на берегу. Потом я их видела в оазисе.

– Вы с ними разговаривали?

– Ну, это нельзя так назвать… Когда меня вели на аудиенцию к шейху, зашли две какие-то восточные бабы и Игорь. Он и сказал, чтобы я надевала то, что мне дадут, и не выпендривалась.

– Ты, конечно, возмутилась? – рассмеялась я.

– Ну а ты как думала? А Игорь спросил: «Ты жить хочешь, дура?», причем спросил и так на меня посмотрел, что я больше не задавала никаких вопросов. Надела эту паранджу, или что это там было, и вела себя как мышка. А Любаша не стала. И они ее выбрали для… Может, это Игорь подсказал, кого выбрать. И на том спасибо.

– Держали вас всех по отдельности?

– Я сидела в одиночке, – сообщила Анька. – Ужас, конечно, но… Соломенный матрас на полу, какой-то грязный вонючий плед… Хотя кормили и поили. Вес сбросила, чего не удавалось с помощью никаких диет. Но это, наверное, еще и из-за переживаний. За такой короткий срок вес обычно не сбрасывают. Значит, снова вскоре наберу.

– Как тебе шейх?

– А никак. Страшен, как смертный грех. Но довольно прилично говорит по-английски, правда, с французским акцентом. Сидел на каком-то странном троне. От нас потребовали пасть ниц.

– Ты пала?

– Пала. Я, знаешь ли, как-то быстро прониклась ситуацией. Это же было уже после публичного изнасилования Любаши. На него нас всех вместе выводили, и мы тогда дико поругались с бабушкой и Славиком. Они не прониклись ситуацией. Но им дубинками помогли пасть ниц. Славику еще и Игорь хорошенько добавил и что-то тихо в ухо сказал. Славик больше не выпендривался. А бабушка все равно попыталась что-то вякнуть. Но и ей помогли угомониться.

– Шейх что сказал?

– Что нас будут поить и кормить и все будет зависеть от того, как скоро за нас заплатят выкуп. Я поняла, что от меня ничего не зависит. Но не надеялась, что нас так быстро освободят. Я приготовилась к долгому ожиданию.

– Где держали ребенка?

– Не знаю. Но он вроде бы уже отошел? Мне, конечно, трудно судить, но дети ведь все быстро забывают. Хотя психологическая травма может остаться на подсознательном уровне. Или тут столько всего произошло, что он просто до конца не понял, что матери больше нет? Я вообще вначале не врубалась в ситуацию.