Мария Жукова-Гладкова - Как стать вдовой?

– А кто или что наибольшая?

– Юрий Владимирович.

– А у тебя?

Игорь задумался.

– Скорее всего, шейх, – наконец сказал он.

– Думаешь, он будет тебе мстить?

– Не исключаю.

– А Юрий Владимирович?

– Юрий Владимирович побоится.

«У тебя есть на него такой компромат, что он не осмелится открыть рот?» – хотела спросить я, но не успела, или Игорь просто не позволил мне задать больше ни одного вопроса. Он накрыл мои губы своими и заставил забыть о муже, с которым я пока не была разведена, о шейхе, которого я никогда не видела, пиратах, российских моряках, моих родственниках, вообще обо всем.

На российском корабле разгорелся дикий скандал. Его устроили две русские бабы, которых спасли моряки, но бросил на произвол судьбы представитель службы безопасности. Они грозили на него нажаловаться отцу и сыну. Они грозили ему всеми карами небесными. Но ему явно было на них наплевать.

– Как ты с ними работаешь? – покачал головой командир корабля.

– А я с ними не работаю, – ответил русский парень, имевший дядю-генерала и великолепную подготовку в элитных войсках. – И надеюсь больше никогда в жизни не видеть ни одну, ни другую.

– А третью? – улыбнулся командир корабля. – О третьей у меня сложилось самое лучшее впечатление.

Русский парень кивнул.

– Она им – не кровная родственница. Она – другая.

– Ты в курсе, что она сама спаслась?

– Ваши моряки уже рассказали. Это ваши уже все знают. Я восхищен, но не удивлен. А эти две не смогли бы.

– Кстати, что хотел их отец и сын? – спросил командир корабля.

– Думаю, что больше никогда их не видеть. У меня не было по ним конкретного задания.

– А какое было, ты, конечно, не скажешь.

– Конечно, нет, – усмехнулся русский парень.

– За моих ребят тебе спасибо. За наших ученых спасибо. Кстати, трое с научно-исследовательского судна находятся на олигархической яхте. Это мелкие сошки. Пусть на ней и плывут, а потом дают интервью кому хотят. А всех, кого вывел ты, мы заберем сами. Их лучше никому не показывать.

– Потому что они – наше национальное достояние?

– Я не даю интервью и не отвечаю на все заданные вопросы, – заметил российский командир корабля вместо ответа. – И ты не даешь и не отвечаешь. И не высовываешься. Есть немало людей, для которых лучше не показывать свои лица непосвященным. Не придется лишний раз врать и вилять. Ведь ты сам живешь по таким принципам. Я даже не спрашиваю, на кого ты в самом деле работаешь. Ведь все равно не ответишь. Мы в этой операции помогли друг другу. Отлично. Может, еще когда-нибудь встретимся…

Я заснула, а когда проснулась, Игоря рядом уже не было. Только подушка слегка пахла его телом… Неужели все это было правдой? Неужели это случилось со мной? Я чувствовала себя отдохнувшей. Я чувствовала себя счастливой! Я поняла, что означает выражение «летать на крыльях любви» – они у меня словно выросли за спиной. Хотелось танцевать (не стриптиз), хотелось петь. Я отправилась в душ и впервые увидела в зеркале свое новое лицо. У меня сияли глаза, я будто вся светилась, у меня изменилось выражение лица. Это была я и не я одновременно! Ну почему я раньше не позволяла себе расслабиться?!

Я вышла из душа, слегка подкрасила глаза и губы и поняла, что зверски хочу есть. Время завтрака давно прошло, а некоторые люди, наверное, уже и пообедали.

Но вначале я решила заглянуть к Володе. Ребенок в каюте отсутствовал. Хотя он довольно хорошо изучил яхту за время плавания. Вполне может сейчас знакомиться с украинскими моряками, своими соотечественниками, или даже общаться с капитаном.

Я застала ребенка на капитанском мостике вместе с Игорем и вторым капитаном. Мужчины что-то обсуждали тихими голосами, Володя рассматривал какое-то оборудование.

– Ты ел? – спросила я у ребенка.

– Ел, – кивнул Володя. – А мороженое есть, тетя Лера?

– Мороженого нет, но я постараюсь подыскать тебе что-нибудь вкусненькое. Пойдем со мной, и ты сам выберешь то, что тебе понравится.

Мы с Володей отправились вниз, и там нас нашла Анька. Выглядела она пристойно – и волосы смогла расчесать, и вымыла их, и переоделась, и накрасилась. Только синяки никуда не исчезли.

– Ну? – спросила меня падчерица, извлекла из кармана шорт сигареты и закурила. Раньше она не курила или, по крайней мере, не делала это в доме ее отца.

– Я могу задать тебе тот же самый вопрос, – невозмутимо заметила я, подкрепляясь овощами, которые сама себе пожарила.