Влада Ольховская: Ангел придет за тобой

Сама Ева словно подливала масла в огонь: толком ни с кем не общалась, устраивала «ритуалы с вызовом демонов», убивала птиц голыми руками. Марк видел в этом агрессию, по факту же это было недоверие. Девочка знала, что ее боятся. Видела, как просто обвинить ее в любом преступлении. И надеяться она предпочитала только на себя.

Но постепенно, с каждым новым месяцем в доме Марка, она оттаивала. Она видела, что ради нее дядя отказался от прежней семьи, что готов защищать ее, даже веря в ее виновность. Здоровой, увы, Ева стать не могла. Но по-своему она уже любила нового «ангела-хранителя».

Потому и восприняла в штыки появление Вики. Она видела в девушке не соперницу, а источник угрозы чувствам дяди. Однако ряд событий заставил ее изменить свое мнение, причем кардинально.

Вика даже догадывалась, что стало для нее главным фактором. Не их совместный «заплыв» подо льдом, не бегство из горящего дома, нет. Тот момент, когда ее замысел сбился, и Вике пришлось лично включать свет, рискуя оказаться под пылающим бензином. Тогда Ева и увидела, что кто-то еще готов рисковать ради нее и обладает достаточной решимостью, чтобы получить ее уважение.

Естественно, лучшими подружками они после этого не стали. Ева по-прежнему не разговаривала в присутствии посторонних или даже Хельги, жила преимущественно в своем мире и крайне неохотно выдавала информацию о прошлом. Но прежней враждебности не было.

– Как ты догадалась, что за нами придут именно в тот день? – спросила у нее Вика после возвращения из больницы. – Ты ведь начала готовиться заранее! Что, если бы ты ошиблась? Ты бы только выдала мне свои секреты – ну, те лампочки и эту смесь…

– Я знала, и все. Слишком много странностей было накануне. В отъезд Марка и Хельги. А когда начинаются странности, мне проще. Это моя зона.

Марк долго извинялся перед обеими. Ева на него не реагировала вообще, а Вика от этих самобичеваний быстро устала и заявила, что вину свою он может смыть кровью. Он как-то странно улыбнулся, но с извинениями отстал.

О произошедшем вспоминать не хотелось. И Настю было жалко, и особенно Нику. Какой бы она ни была, ничего плохого она не сделала и смерть точно не заслужила! Ее родственникам выплатят солидную компенсацию, однако девушку этим не вернешь. Насте все-таки лучше – ей компенсация реально пригодится. А стыдно перед обеими… Да еще и болезнь проклятая первые дни мучила.

Но каждый раз, засыпая и просыпаясь в родных руках, Вика ловила себя на мысли, что ее настоящее, в отличие от недавнего прошлого, совсем не плохо…

– Раз, два, три…

Вика не могла сдержать улыбку. Губы чуть покалывало пузырьками шампанского. Пахло еловой хвоей – никто из них не признавал искусственных елок.

– Восемь, девять…

Стрелки часов на экране телевизора неумолимо подползали к полуночи. Считали на улице – громко, по-немецки. Немцы, несмотря на стереотипы, оказались шумной братией, склонной к совместной встрече праздников.

Они с Марком к ним не присоединились, оставшись в комнате вдвоем. Хельга на праздники отправилась к родственникам. Ева заявила, что ей это неинтересно, и ушла спать часа два назад. Вика подозревала, что в иных обстоятельствах девочка бы осталась – исключительно из любопытства. Но она не хотела им мешать.

– Двенадцать! С Новым годом!

Глоток шампанского был чисто символическим. Потом – ставшее привычным ощущение его губ на своих. С Новым годом, действительно… чтобы провести его так, как встретишь.

Она ничего не имела против целого года таких ощущений! И дело не только в поцелуе. Вика хотела, чтобы осталось все: атмосфера спокойствия, тепла, живая елка в углу, под ее ветками – подарки, упакованные в разноцветную фольгу…

Она давно уже так тщательно не выбирала подарки. Сальери вручать ничего не хотелось, родителям – дежурный набор конфет, маме еще и цветы. Они сами никогда не говорили, что хотят, и если она приносила что-то слишком дорогое, могли и небольшой скандал устроить.

Она знала, что Марк не будет скандалить. Не только сейчас, вообще не будет. Он, когда расстраивается, не скандалит, а уходит.

Что же до подарков, то Вика с удивлением обнаружила, что с особым удовольствием она выбирала их даже не ему. Еве. Ходила среди рядов с вешалками, выбирала платье, способное подчеркнуть голубые глаза и фарфоровую кожу. В гардеробе Евы не было платьев. Она их не носила. Не факт, что начнет теперь – но стоило попытаться!

Может, это станет для нее хорошим стимулом доверять больше и наконец рассказать, что произошло с ее матерью, из-за кого Елена хотела спрятаться от людей. Марка это тоже крайне интересовало. Еще бы! Кто-то пытался скрыть истинную причину смерти его сестры, обвинив в этом несовершеннолетнюю девочку. Он уже пытался начать собственное расследование, но пока тщетно.