Юлия Алейникова - Ей прописали смерть

– Во сколько точно это было? – напряглась Катя.

– Ну, – подняла глаза к потолку Настя, – пришла я туда в начале пятого. Точно в пятнадцать минут и пробегала до пяти. И когда я пришла, он уже был на месте. Еще звонил кому-то и ходил взад-вперед. Психовал, наверное, что дамочка опаздывает.

– С чего ты взяла, что дамочка? – рассердилась Катя, у которой создалось устойчивое мнение, что весь белый свет от полиции до бывших коллег ополчился на несчастного Александра Вадимовича.

– А кого еще он мог ждать в таком месте? – фыркнула насмешливо Настя. – Школьного товарища?

– Так. Сиди не двигайся, – непривычно властно скомандовала Катя. – Я Вовке Сидорову позвоню.

– О! Точно! – обрадовалась Ксюша. – Скажи ему, пусть сюда подтягивается, заодно на него посмотрим.

Катя это дурацкое замечание даже комментировать не стала. Она крепко ухватилась рукой за Настю, словно та могла сбежать, и, позвонив Володе, сухо, коротко, по-деловому сообщила, что у нее имеется важный свидетель по делу Вютриха и обе они немедленно едут к нему. После чего быстренько собрала упирающуюся Настасью и, поймав такси, доставила ее на Захарьевскую.

Сначала Володя не придал особого значения сообщению секретарши директора и, наверное, вообще оставил бы его без внимания. Но в кабинете был Капустин, а он вопрос пустяковым не счел. Подробнейшим образом допросив Настю и по всей форме составив протокол, Капустин подвел Володю к очевидному выводу. Остеопат никаким образом не мог совершить наезд на Руденко, поскольку именно в этот промежуток времени находился в Пассаже.

– И знаешь, лейтенант, я лично не удивлюсь, если выяснится, что его туда заманили специально, – подвел итог Капустин, едва они с Володей остались наедине.

– Кто и с какой целью? – демонстрируя свое категорическое несогласие, сердито спросил Володя. – Может, он просто алиби себе обеспечивал? Пока его подручный Руденко сбивал.

– Чушь, – презрительно бросил Капустин. – Кто будет обеспечивать себе алиби, в одиночестве стоя посреди торгового комплекса, где тебя никто не знает? Эта девчонка оказалась там по чистой случайности. Если он хотел обеспечить себе алиби, так сидел бы себе на работе, чего проще? И потом, зачем ему понадобилось использовать для этого собственную машину? Он что, законченный идиот?

На законченного идиота Вютрих никак не тянул, признал с горечью Володя.

– И что тогда выходит? – обреченно спросил лейтенант Сидоров, уже смирившийся с тем, что их снова отбросило на старт. – Ведь экспертиза доказала, что Руденко сбила именно машина Вютриха.

– То-то и оно. Едва ты вышел на его машину, Вютрих тут же скончался. Да и с Муромцевой в кафе видели не его. Мне кажется, за фигурой Вютриха мы не разглядели главное действующее лицо, – задумчиво проговорил Капустин, глядя в окно сквозь густое облако дыма.

И все началось сначала. Капустин с Володей снова шаг за шагом прослеживали развитие аферы, пытаясь увидеть среди известных фактов те, которые они неправильно трактовали, разглядеть за фигурой остеопата того, кто так вовремя его убрал.

– Не считая аварии, этот человек мог трижды появиться на сцене. Первый раз, когда следили за твоей подругой Плотниковой. Второй раз, когда сталкивали под поезд Елену Сорокину. И третий раз, самый перспективный, в кафе с Муромцевой. Отчего-то я просто уверен, что это был именно он. И, ты знаешь, исходя из описания, которое дали ему официантки, я склонен считать, что: во-первых, он принадлежит к тому же кругу, что и покойный остеопат. Не зря твои знакомые решили, что официантки в кафе видели именно Вютриха. Тот же типаж. Образован, состоятелен, воспитан. Во-вторых, он, умело прикрываясь Вютрихом, реально руководил предприятием. Ведь Вютрих не фармацевт. Муромцева тоже. А в таком деле без специалиста не обойтись. Ты видел описание этой разработки? Кому по силам разобраться в этой филькиной грамоте?

– Да уж. Значит, фармацевт, – кивнул Сидоров.

– И, как мне кажется, старый знакомый Вютриха, – задумчиво проговорил Капустин. – Я вот о чем подумал. Сумма, которую выложил Вютрих за разработку, не маленькая. По информации французских коллег, тридцать тысяч евро. Сам Вютрих не специалист, в фармакологии, насколько нам известно, ничего не смыслит, и отсюда вопрос, как он мог решиться на эту покупку? Если сделка заранее не готовилась, как он мог потратить такую значительную сумму незнамо на что? А если бы обманули? А даже если и нет? Что делать с этой разработкой? Можно ли ее использовать?