Юлия Алейникова - Ей прописали смерть

– О Вютрихе, – поспешила она ответить, чтобы скрыть смущение.

– О Вютрихе? – Казалось, удивлению бывшего мужа нет предела. – А разве Алла его знает?

– А что, вы с ним знакомы? – в свою очередь, невероятно удивилась Аллочка.

– Ну, как же, – обернулся к ней Андрей. – Когда-то этот записной сердцеед ухаживал за моей будущей женой. И я, между прочим, ее у него отбил! – гордо заявил он, взглянув на Веру так, словно это было только вчера и победа все еще была важна для него.

– Вот это да! Ну, тогда, Верунчик, можешь пойти и покарать этого злодея, – захихикала Аллочка, которой даже очень старые сплетни доставляли безмерное удовольствие. – Вот тебе его мобильник. – И она сунула Вере свой айфон с выведенной на экран записной книжкой.

– А почему злодей? И за что Вера его карать собирается? – пытался удовлетворить свое здоровое любопытство Андрей, пока Вера вносила в память своего телефона номер Вютриха.

Но Аллочка уже отвлеклась, увидев проходящего мимо молодого импозантного мужчину, она поманила его, слегка пошевелив кончиками пальцев.

– Игорек! – Потом забрала у Веры свой хорошенький, украшенный стразами телефончик и упорхнула.

– Так зачем тебе Вютрих? – спросил у Веры Андрей, когда Аллочка растворилась в глубине зала.

Вере вдруг на секунду показалось, что он ревнует, и Аллочкина шутка про загс показалась ей не такой уж и глупой. Но потом привычный здравый смысл восторжествовал, и она, отбросив неуместные лирические мечтания, вероятно навеянные чужой свадьбой, объяснила:

– Да вот, оказывается, это он Алку отравил, а заодно еще и Ольгу липовыми БАДами. У той так и вовсе выкидыш случился. Хочу встретиться с ним, побеседовать. Что он там вытворяет? Надо выяснить, это следствие его обычного легкомыслия или неразборчивость в средствах на пути к благополучию. Судя по Алкиным рассказам, он толкал им эту дрянь за сумасшедшие деньги, – возмущенно пояснила Вера.

– Не проще запретить Алке всякую ерунду глотать? Ты Вютриха уже сто лет не видела, – пожал плечами Андрей. – И потом, насколько я понимаю, ни Алка, ни Ольга претензии ему предъявлять не собираются. Так зачем ты в это полезешь? Оставь человека в покое.

– Да как ты не понимаешь? Это я только о двух пострадавших знаю, а сколько их может быть по городу? И многие, вполне возможно, не догадываются о причине своих недомоганий, – возмутилась подобным равнодушием Вера и тут же вспомнила, что разница в их с Андреем жизненных позициях была, в числе прочего, одной из причин развода.

– Вера, есть специальные органы, призванные разбираться с недобросовестными медиками, производителями лекарственных препаратов и так далее. И мне кажется, тебе незачем в это лезть, – досадливо проговорил Андрей.

– Между прочим, у меня есть знакомый сотрудник этих самых органов, – вспомнила Вера о молодом человеке, который приходил в НИИ накануне ночью с двумя знакомыми в поисках пропавшей родственницы. Родственницу нашли в морге. А сегодня днем две его приятельницы приходили к ней на отделение, интересовались списком вещей и возможностью умышленного отравления этой самой родственницы. Так вот молодой человек оставил ей свою визитку. Фамилия у него была очень простая. Петров. Нет, Сидоров. И служил он не где-нибудь, а в ГУЭБ, а это, насколько понимала Вера, что-то связанное как раз с контрафактом и прочими экономическими преступлениями.

– Так что, если Сашка умышленно продает пациенткам отраву или откажется немедленно прекратить свой грязный бизнес, – решительно проговорила Вера, – я позвоню своему знакомому и проконсультируюсь, что смогут предпринять в этой ситуации государственные органы. А потом заставлю Алку написать заявление.

Честно говоря, такие далеко идущие планы родились в ее голове лишь после инертной, как всегда эгоистичной, построенной на политике собственного комфорта и невмешательства, позиции Андрея. Вера никогда не могла пройти мимо откровенной халтуры, вымогательства или недобросовестности. В том числе на работе. А Андрей считал, что это не его дело и каждый волен поступать, как ему заблагорассудится. И пока ситуация не затрагивала его лично, ни во что не вмешивался. И Вере не велел. Так что в их супружеской жизни частенько случались жаркие принципиальные ссоры, которые перерастали в долгие, глубокие обиды. Хотя при этом Андрей горячо отстаивал интересы собственной семьи и всячески пекся о ее благополучии. Но Вере этого было мало. Так уж она была устроена. Вся в отца. Возможно, потому его отправили на пенсию раньше времени. Слишком многим он мешал решать личные вопросы в ущерб врачебной этике и интересам больных. И вот сейчас давно забытые обиды всколыхнулись в Вере, будто это было вчера. И она твердо решила после разговора с Сашкой Вютрихом связаться с сотрудником ГУЭБ.