Юлия Алейникова - Ей прописали смерть

– Не густо, – покивал майор, стряхивая крошки с пиджака. – Ты уже решил, с кем завтра на вечер пойдешь?

– Вечер? – Володя приподнял брови, силясь понять, о чем идет речь.

– Балда! Новый год на носу, ты забыл, что завтра у нас банкет в семь вечера с застольем, артистами и танцами?

– О каком банкете я могу помнить? – буркнул Володя, мечтавший не о банкете, а о крепком здоровом сне. После ночной беготни по моргам он целый день клевал носом от усталости, а по пути на работу заснул в метро и едва не проехал свою остановку. – И вообще, не пойду я туда, лучше высплюсь.

– Ну, это ты, голубчик, брось. Полковник Яценко строго велел: «весь состав обязан быть, включая больных и раненых». Будет на входе пофамильно проверять. И особо напирал на женское сопровождение, чтобы как в прошлом году не было.

– А что было в прошлом году? – полюбопытствовал новобранец Сидоров.

– Да ничего хорошего. Напились к середине вечера до безобразного состояния, и всего делов. А женское общество, по мнению начальства, облагораживает.

– Не с кем мне облагораживаться, – сыто отвалился в рабочем кресле Володя, поглаживая живот и размышляя через сколько лет такого питания его стройный подтянутый торс превратится в оплывшую, как у Капустина, грушу. И с грустью пришел к выводу, что на этот процесс хватит и года.

Капустин решил, что засиживаться допоздна накануне праздника вредно, надо выспаться, и потому Володя оказался дома в рекордно раннее время. В семь вечера. И хотя он накануне не выспался, а заброшенные в желудок домашние котлеты с отварной картошкой и солеными огурцами навевали дремотное умиротворение, заснуть Володя не смог, а покрутившись на диване, вдруг вспомнил о предстоящем завтра мероприятии и, взяв со стола телефон, набрал Катин номер.

Катя сидела в маленькой, почти крошечной комнате Амалии и смотрела в окно. Больше делать было нечего. Амалия действительно, как и обещала, по возвращении домой заперла подругу в своей комнате. Отобрала у нее телефон и ноутбук, телевизора тут и так не было. Многочисленные справочники и учебники по юриспруденции заинтересовать Катю не смогли, а другой литературы в комнате не имелось. А потому она сидела за столом и смотрела в окно на падающие снежинки. Снежинки были огромные, скорее это были даже не они, а большие снежные хлопья. Небо от снега было не темное, а жемчужно-серое, точнее неба было не видно вовсе, а только плотный рой снежинок, разлетавшийся по всему миру из некоего бездонного рога изобилия. Катя зачарованно следила за этим бесконечным хороводом, мысли текли медленно, словно густой сироп. Красиво. И очень холодно. Делать ничего не хочется. Деньги на карточке кончаются. А она мечтала летом поехать на море. Море. Катя протяжно вздохнула, без горечи, лишь с тихой светлой грустью. А ведь кто-то сейчас нежится на песочке, лежит на мелководье, и прозрачные теплые волны набегают на этих счастливцев и откатываются назад, щекоча и дразня, словно расшалившиеся котята. Кате виделось чье-то загорелое тело в купальнике. Вика, улыбнулась Катя, узнав в лежащей на песочке барышне свою подругу. Конечно, Вика, словно в полудреме подумала Катя, она же сейчас в Таиланде. Везет же некоторым: и худые они от природы, и в Таиланд их по горящим путевкам на отдых отправляют. А ты худеешь в какой-то дыре под Петербургом, а потом за тобой еще и убийца охотится, вяло размышляла о превратностях судьбы Катя, положив руки на стол и опустив на них голову.

Да. А ведь все с Вики началось, просочилась в Катино сонное сознание первая здравая мысль. Она подслушала разговор Александра Вадимовича с приятелем и пристроила Катю в группу. Катя выпрямилась и открыла глаза. За окном по-прежнему валил снег, но спать уже не хотелось. А ведь Вика накануне отъезда говорила Кате по телефону, что что-то выяснила про эту группу, но не смогла рассказать, а потом срочно уехала. Чуть ли не ночью.

У Кати было чувство, что сейчас она поймет что-то очень важное. Чтобы не спугнуть мысли, Катя зажмурилась и потерла виски, сильно, сильно. Так, так, так. Ее записала Вика, потому что Вика подслушала разговор, а потом что-то выяснила у Александра Вадимовича. Но ведь для этого она должна была рассказать ему, что Катя участвовала в испытаниях лекарства, изобретенного приятелем остеопата.

После этого она уехала, а Катя оказалась у Амалии. Катя чувствовала, как ее мыслительный процесс начинает набирать обороты и вот-вот выдаст ожидаемый результат, но дождаться его Кате было не суждено, потому что в комнату ворвалась Амалия, стремительно распахнув дверь и оглушительно грохнув ею о косяк.