Александра Маринина - Последний рассвет

Антон дружески хлопнул Дзюбу по плечу, сел в свою машину и укатил. А Роман задумчиво брел по тротуару, размышляя, то ли поехать домой и завалиться спать, то ли все-таки проявить честность и дисциплинированность и явиться в свой отдел, то ли…

Третий вариант после тщательного обдумывания показался ему самым привлекательным. И Роман Дзюба отправился в ломбард, где работала такая чудесная, такая необыкновенная, такая добрая и искренняя девушка с таким редким именем Евдокия.

– Рома, – устало произнесла Надежда Игоревна Рыженко, – я очень хорошо к тебе отношусь. Я очень ценю тебя как человека, преданного делу и влюбленного в свою профессию. И ты это знаешь. Но даже моя любовь к тебе не безгранична. Тебе твои приятели-опера рассказывали, что осматривали машину Колосенцева?

– Ну да, я же говорил, – недоуменно ответил Дзюба.

– Они тебе сказали, что на переднем пассажирском сиденье лежал кусок полиэтилена?

– Я не помню… Вроде говорили… А…

– Так какого же черта, Рома, ты мне об этом не сказал?! – Она снова, как и несколько дней назад, сорвалась на крик. – Ты забыл? Не обратил внимания? И потом не вспомнил? Или что?!

Она помотала головой, сжав кулаки, потом растерянно посмотрела на оперативников.

– Простите, ребята, что-то я совсем… – произнесла она уже спокойнее и повторила: – Простите. Сорвалась. Рома, ты допустил чудовищный косяк. Ты это понимаешь?

– Нет, – Дзюба совершенно растерялся. – Да что случилось-то?

– Я показывала вам заключение экспертов и по одежде Курмышова, и по гаражу, и по ящику, обнаруженному возле гаража. Мне это не приснилось? Показывала?

– Показывали, Надежда Игоревна, – подал голос Сташис.

– Мы с вами вот здесь, в этом самом кабинете, обсуждали результаты экспертизы?

– Обсуждали, – снова подтвердил Антон.

Он уже понял, к чему все идет, и искренне сочувствовал Ромке. Бедный парень, вот попал! И ведь действительно: его косяк.

– Мы говорили о том, что Курмышов трое суток, пока находился в гараже, ходил под себя, и его брюки были пропитаны нечистотами? Говорили или нет?

Обычно розовые, щеки Дзюбы покрылись багровым румянцем.

– Вы хотите сказать, что… – забормотал он. – Гена не мог! Это неправда!

– Конечно, неправда, – вздохнула Рыженко. – Гена действительно не мог. Потому что был к этому моменту уже без сознания или мертв. В багажнике его машины обнаружены микрочастицы его одежды, той самой, в которой он был в момент смерти. И даже следы грязи с его обуви. Точно такая же по составу грязь была и на подошвах его ботинок. Гену преступник запихнул в багажник, а вот живого Курмышова усадил на переднее сиденье, видно, хотел пообщаться по дороге. Но поскольку от несчастного ювелира исходил сильный неприятный запах совершенно очевидного происхождения, то заботливый преступник подстелил на сиденье полиэтилен. Обивка салона у Гены тканевая, она быстро пропиталась бы тем же, чем были пропитаны брюки Курмышова, и запах мог насторожить тех, кто потом будет осматривать машину Колосенцева. Он очень предусмотрительный, этот ваш Фролов. Но он человек, и ничто человеческое ему не чуждо. В том числе и такие качества, как забывчивость и рассеянность, а также состояние шока после двух совершенных подряд убийств. Он все сделал правильно. Только забыл убрать из машины этот кусок полиэтилена, к которому прикасался руками без перчаток. Конечно, теперь все встало на свои места. Но если бы ты, Ромка, вовремя вспомнил про этот полиэтилен…

Дзюба удрученно молчал. Он все понимал. И клял себя последними словами.

Что ж, удача – она ведь женского рода. Изменчива и непостоянна. Так и должно быть.

Дениса Фролова задержали в тот же день, к вечеру. Рабочее время давно закончилось, но следователь Рыженко и не думала уходить домой. До 23.00 она имеет полное право допрашивать задержанного. И в удовольствии себе не откажет.

Разумеется, немедленно разгорелся спор о том, кому допрашивать Фролова: в одном округе он проходит как убийца Геннадия Колосенцева, а в другом – как убийца Леонида Константиновича Курмышова. И дела официально не объединены у кого-то одного из следователей. Однако Надежда Игоревна, хоть и была дамой женственной и, в общем-то, незлобивой, умела наносить удары. Правильно сформулированная и красиво поданная информация о субъективном уклоне следователя, пострадавшего от ремонта, сделанного рабочими-иностранцами, принесла нужные результаты. И Дениса Фролова доставили к ней в кабинет.