Николай Леонов - Диктатура Гурова (сборник)

– В принципе ничего ценного у меня не пропало, зато потом возни с визитами в милицию, в суд было бы через край. Вот и сейчас, вместо того чтобы заниматься своими делами, я трачу время на обсуждение преступной деятельности каких-то мелких негодяев. Согласитесь, это безусловное расточительство.

– Ну-у-у!.. Мелкими этих негодяев я не назвал бы. – Гуров многозначительно усмехнулся. – Эти налетчики по мелочам не работали. Они словно чувствовали, где можно сорвать крупный куш. У двоих ограбленных ими они отняли более чем по миллиону рублей плюс иные ценности. Да и вы пострадали на весьма приличную сумму, плюс они отняли имевшиеся при вас гаджеты да еще портфель с ценными документами, – чрезвычайно убедительно и даже вдохновенно продолжал он нахально фантазировать.

Но, как видно, его фантазерство оказалось не беспочвенным – при упоминании о ценных документах в глазах Гвоздикина мелькнул явный испуг. Насколько мог понять Лев, скорее всего, именно этот момент – наличие неких документов, сам факт существования которых был, вероятно, большим секретом, и стал причиной того, что его визави «простил» грабителей, дабы не повлечь неких, крайне неприятных последствий, связанных с оглаской. Только – чего?

– …Вообще, должен сказать, ваше предприятие меня восхитило, – сделав вид, что он в своем собеседнике не заметил ничего особенного, Гуров изобразил добродушно-простоватую мину. – Нет, в самом деле! Вот только совсем недавно шло ко дну и пускало пузыри, а тут – гляди-ка! Такой рывок немногим по плечу. Я слышал, что это ваш новый руководитель сумел найти верные технологические и управленческие решения, что позволило «Пламя-Дельте» получить второе дыхание?

– Да, Максим Дмитриевич человек очень неординарный, – с внутренним облегчением переведя дух, согласился Гвоздикин. – Наши успехи – заслуга исключительно его, и только его. Он меньше года у руля, а завод даже и близко не напоминает ту развалину, какой был в прошлом году.

– Но ему, наверное, пришлось обновить и менеджмент, и специалистов… – отметил Лев сочувственно-уважительным тоном. – Ведь, как известно, кадры решают все. И иной раз всего от одного человека зависит судьба целого коллектива. Вон, у «Полюс-Вектора» погиб главный конструктор – и все, заводу кирдык…

– Я очень прошу меня простить, но мне уже пора… Извините! – не дослушав его, Гвоздикин взглянул на часы и, сокрушенно разведя руками, поднялся из-за стола.

– Большое вам спасибо за то, что нашли время встретиться со мной, – тоже поднимаясь, Гуров понимающе улыбнулся. – Что ж, раз уж вы не смогли опознать грабителей на предъявленных вам фотоснимках, будем искать дальше. Удачи вам и процветания! – пожелал он напоследок, покидая кабинет замгендиректора.

Направляясь в сопровождении охранника к проходной, он мысленно анализировал итоги своего визита. То, как Гвоздикин довольно-таки болезненно отреагировал на две информационные «наживки» – и по поводу пропавших документов, и при упоминании о гибели Вертянина, – не могло не вызвать подозрений в том, что менеджмент «Пламя-Дельты» к происшедшему с конструктором «Полюс-Вектора» все же может иметь отношение, пусть и косвенное. А это означало только одно – присмотреться к этому предприятию-везунчику следует очень внимательно.

Первое тысячелетие до нашей эры. Приалтайские степи. Эпоха царствования повелителя восточных скифов Анахарсиса.

…Вернувшись назад в свое стойбище, Скилур нашел себе одежду и оружие, какое носят гелоны. Он хорошо знал их наречие и поэтому не боялся быть разоблаченным. Принеся жертву семи скифским богам, Скилур поскакал в ту сторону, откуда светит солнце между восходом и полуднем, где вдоль края горизонта синели вершины священного Алтая.

Два дня скакал он до земель гелонов, преодолевая бескрайние, ровные как стол степные луга, степные балки, поросшие ивняком и осинником, да кое-где прорезающие степь синие ленты узких, глубоких речек. Еще издалека завидев главное стойбище гелонского князя Лика, он спрятал своего коня в густых зарослях у протекавшей неподалеку речки, а сам смело пошел в самую гущу гелонов, всякого встречного спрашивая, не видел ли тот его коня.

И никто из населяющих стойбище даже не помыслил, что перед ним – отважнейший из воинов соседнего, верховного племени борусков, которому их князь нанес тяжкое оскорбление и обиду. А Скилур все шел и шел по стойбищу, высматривая себе того, от кого мог бы вызнать доподлинно, где похитителями спрятан плененный ими царский сын Марсагет. Дойдя почти до центра стойбища, где на холме в окружении стражи высился княжеский шатер, у богатой кочевой повозки, окруженной ивовой изгородью, за которой виднелись две юрты – богатая для хозяев и убогая для прислуги, он увидел юную девушку-рабыню, которая чистила хозяйскую кошму.