Богумил Райнов - Тайфуны с ласковыми именами (Эмиль Боев - 6)

МОНТРЕ

5 км.

Под указателем стоит серый "опель". На сей раз Белев поднял капот и копается в двигателе - значит, без аварии не обошлось. Хотя мотор, возможно, тут ни при чем. Еду дальше, не меняя скорости, и вот я в Монтре. Ставлю машину перед бистро на главной улице, а сам устраиваюсь за столиком возле витрины. В этот час ярко освещенная люминесцентом улица весьма оживленна. Возвращаясь с работы, люди торопятся прикупить чего-нибудь, чтобы вовремя поспеть домой, поужинать и усесться перед телевизором, прежде чем начнется очередная часть многосерийного телефильма "Черное досье". Пока мы тут то съезжаемся бессмысленно, то разъезжаемся, люди следуют привычному ритму жизни.

Серый "опель" появляется в поле зрения и исчезает. Белеву, как видно, опять стало жарко. Опять он в яркой клетчатой рубашке.

Я оставляю на столике монеты соответственно выпитому кофе и немного спустя снова сажусь за руль. Особенно не нажимая на газ, еду по шоссе, освещенному фонарями, - их нездоровый желтый свет навевает чувство мировой скорби. Устало гляжу на убегающую ленту асфальта и уже без всяких иллюзий жду появление указателя:

ЛОЗАННА.

Но, прежде чем появиться указателю, передо мной возникает нечто совсем другое: за одним из поворотов неожиданно образовался затор, а впереди стоящих машин под яркими лучами фар снуют люди, словно ночные насекомые.

Выскочив из "вольво", я тоже отправляюсь туда в роли невинного зеваки. Какой-то старый "ситроен", обгоняя "опель", хотел прижать его к бровке. Но "опель", видимо, не принял правил игры, и "ситроен", вместо того чтобы отстраниться, с ходу врезался в него. Как раз в тот момент, когда я подхожу к месту происшествия, санитары уносят к машине "скорой помощи" лежащего на носилках человека. Человека в яркой клетчатой рубашке с залитым кровью лицом.

- Вы не видели водителя "ситроена"? - недоверчиво спрашивает полицейский, увенчанный белой каской мотоциклиста.

- Что вы, как я мог его видеть? - отвечает молодой человек с темными косматыми бакенбардами - по всей вероятности, непосредственный свидетель несчастного случая. - Когда я подъехал, в "ситроене" никого не было

- Так нахально врезаться... - восклицает какая-то пожилая женщина. - Ведь это же преднамеренное убийство!

- Убийство или самоубийство, не твое дело! - одергивает ее супруг и торопливо уводит к выстроившимся на дороге машинам - Для этого существует полиция

Полиция в самом деле налицо, так что все идет своим чередом Место происшествия огораживается, поток скопившихся машин направлен в объезд, и я, уже сидя за рулем "вольво", проезжаю мимо разбившихся в лепешку автомашин и устремляюсь к Лозанне.

Сделав остановку перед вокзалом, я захожу в бар отеля "Терминюс". Совершенно машинально заказываю бифштекс, даже не соображая, что сейчас вряд ли смогу есть. В эту минуту Белев, наверно, корчится в агонии, если агония не осталась для него позади. И здесь замысел, с такой тщательностью выношенный, полностью и окончательно провалился.

Строго говоря, сейчас все мое внимание должно быть сосредоточено именно на этом. Но в отличие от моего приятеля Любо я так до сих пор и не привык смотреть на вещи сугубо профессионально. И как я ни стараюсь начать с главного и закончить тем, что в данный момент является для меня главным, моя мысль то и дело ускользает к человеку в клетчатой рубашке, распростертому на носилках, с залитым кровью лицом.

Плачу по счету. Бифштекс остается на столе почти нетронутым.

- Вам не понравился бифштекс? - сочувственно спрашивает кельнер. Наверное, вы любите не такой кровавый?

- Наоборот, мне по вкусу еще более кровавый, - говорю в ответ. - Но у меня дьявольски болит зуб.

Еще более кровавый... Пересекаю улицу и вхожу в здание вокзала. Юркнув в одну из телефонных кабин, начинаю листать справочник. Пострадавший, должно быть, в городской больнице. Набираю номер, спрашиваю.

- Да, верно... Доставлен час назад, - сообщает после короткой паузы дежурный.

- Могу ли я его видеть?

- В такой поздний час? Это исключено, - слышится ответ, которого и следовало ожидать.

- Но вы хоть скажите, в каком он состоянии!

- Минуточку...

"Минуточка" длится так долго, что я уже начинаю сомневаться, стоит ли держать трубку. Наконец слышится голос дежурного:

- Можете не волноваться, его жизнь вне опасности.

- А нельзя ли более конкретно...

Однако в этот момент на другом конце провода трубка, очевидно, переходит к другому человеку, потому что меняется тембр голоса, а интонация слегка напоминает речь полицейского.