Богумил Райнов - Утро - ещё не день

"Скандал третьей категории" - так сказал американец. Скандал, что остается тайной. Однако такой оглушительный взрыв не может сохраняться в тайне. Им занимается прежде всего военная полиция, а потом общественность. Отзвук этого нежелательного взрыва на полузабытом складе может быть намного громче, чем кое-кто надеется. Атмосфера шпиономании, подготовка к предстоящим выборам, недостаток других сенсаций в данный момент - и вот мелкий инцидент перерастает в политический скандал.

А для скандала нужны герои. Известно, главные герои - Томас и Эрих. Однако американцы постараются оставить Томаса в тени, а один Эрих - очень мелкий герой. Кто стоит за Эрихом - такой будет первый вопрос.

"Разыскивают бельгийца". Таинственный бельгиец - вот что могло бы подогреть интерес публики и дать повод для всяких комментариев: представитель левых или правых экстремистов, орудие мафии, коммунистический агент. Короче говоря, нет ничего удивительного, если вскоре ты увидишь свой портрет на первых страницах газет.

Конечно, не исключено, что американцы с самого начала закрыли двери перед носом любознательных: не вмешивайтесь в наши внутренние дела! Возможно, никто и не разыскивает бельгийца. Возможно, все это прятанье на вилле, закрытые ставни, голодание лишь фрагмент очередной инсценировки Сеймура. Держит тебя тут, мол, надо пересидеть, а на самом деле обдумывает какой-то новый ход. Это в его духе. Ради этого он может даже поголодать. Если он тайком не жует за стеной заранее припасенные сандвичи. Это предположение так возмущает меня, что проходит какое-то время, пока я снова собираюсь с мыслями.

"Разыскивают какого-то бельгийца, Майкл". - "Но я же не бельгиец, Уильям. Я - австриец". - "Австриец или бельгиец, они ищут вас. Можете иметь сто разных паспортов, но физиономия у вас одна, как вы справедливо заметили".

Вполне вероятно, что меня все-таки разыскивают. Собственноручно толкнув меня в болото, Сеймур теперь прикидывается моим спасителем. Мол, я столкнул, но не хотел, чтобы вы утонули, мне жаль вас. К сожалению, роль спасителя не перечеркивает его обычного амплуа: если Уильям говорит, что кого-то спасает, можно поставить на том человеке крест. Крест - на Грейс, а теперь, возможно, и на тебе.

Вероятней всего, что ты до сих пор нужен ему. И это не так уж и плохо, ибо в этом случае он будет стараться сберечь тебя еще какое-то время. А потом... Потом - прощайте, Майкл, думаю, вы и сами как-нибудь найдете дорогу, имея два паспорта. Прощайте или пусть земля будет вам пухом - какая разница?

Темнеет. Это наталкивает меня на мысль, что можно шире приоткрыть ставни, чтоб отогнать сон и глотнуть вместо ужина немного вечерней прохлады. Только я высовываю голову в окно, как слышу за спиной знакомый, немного хриплый голос:

- Я уже говорил вам, дорогой мой, что лишняя реклама нам ни к чему.

- Какая реклама? На улице почти темно.

- Да, "почти", но не совсем.

Отхожу от окна и устраиваюсь в кресле.

- Я только что установил, что в холодильнике снова образовался лед. Как вы смотрите на маленький аперитив перед ужином?

- Я считал бы лучше сразу приступить к ужину, - отвечаю я.

- Вы ничего не выиграете, - качает головой американец. - На ужин та же самая жидкость. Не забывайте, что наше виски изготовлено из кукурузы, а если для вас даже кукуруза не еда...

Легко вздохнув, я поднимаюсь с кресла:

- Хорошо, Уильям. Выпьем, только не напоминайте мне про еду.

Приносим из кухни все необходимое и устраиваемся за низеньким столиком. Глотнув ледяного напитка, я чувствую что-то похожее на удар в сведенный от голода желудок и дурман в голове. Поэтому решаю глотнуть еще с чисто профилактической целью. Чем больше у тебя задурманена голова, тем меньше думаешь, что ты голоден.

- Я не намерен интересоваться вашими тайнами, но не можете ли вы что-нибудь сказать по поводу связи? - спрашиваю я.

- Противоположная сторона до сих пор молчит, - коротко сообщает американец. Он щелкает зажигалкой, закрыв огонь ладонью, и на мгновение из темноты проступает его лицо, освещенное желтым пламенем.

- О какой связи вы мне рассказываете, если ни одного раза не воспользовались радио!

- Наоборот, воспользовался. Один-единственный раз. Вчера. Узнал, что документы наших с вами наблюдений переданы куда надо. Речь идет о совсем примитивной радиосвязи в радиусе восьмисот метров...

- ...при помощи которой вы поддерживали контакт с Мод во время позавчерашней операции.

- Именно так. Откуда мне было знать, что после операции возникнут осложнения? Поэтому теперь у меня единственная аппаратура для связи - этот маломощный транзистор. Восемьсот метров - я же вам сказал. Молчание означает, что для Мод нежелательно приближаться на такое расстояние, поскольку дороги контролируются, или же она не отваживается отозваться, зная, что сообщения могут перехватить.