Фридрих Незнанский - Опасное решение

Разговаривая по телефону, Александр Борисович хоть и скользящим взглядом, но достаточно внимательно, отмечая характерные детали, осматривал комнату. Не по средствам живет этот прохиндей. Явно имеет солидную «крышу». Знать бы какую, чтобы разыграть дальнейшую комбинацию. А может получиться весьма любопытный вариант, ох, и покрутятся же здесь господа прокуроры! Ведь создана абсурдная ситуация, рассчитанная на полный провал защиты. Потому, вероятно, и присяжных не было. Если о них вообще заходил разговор у адвоката с обвиняемым. Короче, сплошные нарушения закона. Что ж, можно ведь в конечном счете и до Верховного Суда дойти. Но тогда уже с очень неприятными последствиями для местных деятелей правосудия. И, возможно, они об этом догадываются, потому и спешат, и убирают все, что могло бы стать оправданием для Калужкина. Но почему же, черт возьми, они в него так вцепились?! Где причина? Ведь она наверняка была.

Пока Ванька-Каин, как мысленно назвал адвоката Турецкий, мялся ввиду невозможности избавиться от назойливого гостя, позвонила Люда и сказала с легким смешком, что Ваня Петровичев – племянник судьи Санаевой, той самой, что вынесла в областном суде обвинительный приговор Калужкину. Турецкий поблагодарил, сказал, что может немного задержаться, но обязательно будет на связи, и отключил телефон.

Он поднялся, и глаза его грозно сверкнули.

– Это как же получается, господин адвокат? – произнес Турецкий с откровенным и даже вызывающим сарказмом. – Тетушка назначает племянника защищать того, кому собственноручно выносит обвинительный приговор? А племянник – ни бэ, ни мэ, поскольку является законченным наркоманом? Ничего себе, как вы считаете? Если еще умеете считать! Я полагаю, что уже сам этот факт вызовет пристальный интерес Верховного Суда Российской Федерации своим вопиющим нарушением профессиональной и служебной этики. Впрочем, мне с вами больше говорить не о чем, свое полное ничтожество вы уже продемонстрировали, даже и не пытаясь защищать невиновного человека, а пошли, как тупой баран, на поводу у нечистых на руку работников прокуратуры и суда! – Александр Борисович был наступателен и храбр, поскольку твердо знал, что никаких аудиозаписей адвокат в его теперешнем состоянии сделать был не в силах, а словам его никто, ни одна сатана, не поверит. – Я очень надеюсь, – продолжил с пафосом, – что ваша местная коллегия адвокатов не оставит и этот преступный факт без своего внимания!.. А я-то думаю, что это тут происходит? Клиент не проинформирован о своих правах! Интересно, чем же вы занимались в суде? Кокаин нюхали?!

– А я тут при чем? – «прорезался» наконец адвокат. – И вообще, чего вам от меня надо? Катитесь вы со своими… Все давно было решено, усилия бесполезны…

– Кто так решил? – резко спросил Турецкий.

– А-а… – открыл рот Каин, но испугался. – Не знаю. В суде сами узнавайте.

– Ты прекрасно знаешь, сукин сын! – рявкнул Турецкий, кончая с вежливостью. – Отвечай! Тетка твоя? Санаева, ну? Или Привалов? Быстро отвечай! А то я ждать не буду, так врежу, что костей не соберешь! Ты знаешь, кто ты такой есть? Ты грязный, ссучившийся адвокатишка! Даже уголовники таких не терпят! Они им перья вставляют, чтоб избавиться от подобной погани! Отвечай, кто тебе продиктовал линию поведения защиты, ну?!

– Да не надо на меня орать, – морщась, как от сильной головной боли, безвольно отмахнулся тот. – Все орут, всем по… Кто?.. Ха, да все… И Привалов тоже… Он просто… Сказал: ты понял? Не, ты понял?! И все! И я сразу понял… А мне что, сильно надо? Копейки платят, это что – процесс? Не-а, одна вонь. Всем по…

Он невнятно выругался и вообще выглядел сильно пьяным, но, конечно, не от водки, наркоманы, как правило, не смешивают «жанры». То есть он был уже «на грани». И спорить с ним о чем-то было бессмысленно. Но роль Привалова нарисовалась достаточно «выпукло». И тут Александра Борисовича посетила неожиданная мысль. Он вышел, хлопнув дверью и не беспокоясь, что наверняка все соседи в этом, элитного типа доме наверняка вздрогнули. Ничего, потерпят.

Он сел в машину и достал телефон. Поступок должен быть неожиданным и наглым. В этом его сила и суть.

– Алексей Кириллович, добрый день, уважаемый! – и, не дав тому опомниться и сослаться на срочную занятость, продолжил с наивным напором: – Это что ж творится-то? Никто ничего не может. Адвокат этот, он же – законченный наркоман, лыка не вяжет! Мычит… Чего-то про тетку свою нес, это судья которая, да? Я так его и понял – Санаева! Вас приплел! Мол, взяли вы его, дурака, за глотку и пригрозили, ну, надо же! Слушайте, уж если я бы и решился в чем-то вас подозревать, то уж никак не в подобном идиотизме! – Турецкий раскованно расхохотался, рассчитывая и на ответную реакцию, и услышал мелкий смешок – все правильно! – Нет, ну, слушайте, просто полный отпад! И вот в этой связи, вы уж извините мою настойчивость, я вынужден снова просить вас об очередном одолжении: помогите мне встретиться с осужденным, – ни от кого ничего не добьешься! Судьи – нет, адвокат – мычит! Я думаю, это уже последняя моя просьба, мне ведь тоже неохота отрывать вас от дела своими дурацкими жалобами…