Ирина Комарова - Покойная жена бывшего мужа

Так, мы узнали, что на третьем этаже девочка Люся учится в музыкальной школе, на скрипке играет и даже участвовала в настоящем концерте, по телевизору показывали. Но это не родителей заслуга, в музыкальную школу Люсю бабушка записала, Анастасия Георгиевна, из бывших учителей, она и водит. А родители на работе с утра до ночи, им дочкой заниматься некогда. Да им что, у них Анастасия Георгиевна есть. А на седьмом Саранцевы, из сорок пятой, тоже пробовали своего Игоря в музыкальную школу записать, только он походил полгода и бросил. Тоже родители на работе, а бабушки нет, присмотреть некому. А ведь способный, говорят, учительница по музыке два раза к ним приходила, уговаривала его вернуться, обещала, что пианист из Игорька получится великий. Как же, пианист! Это же заниматься надо сколько, а кто его заставит? Хулиган из него получится, вот кто! Даром что мальчишке всего десять лет, а уже сейчас видно.

Я сделала в рабочем блокноте пометку – хулиган Игорь из сорок пятой квартиры может оказаться полезным. Такие мальчишки, болтающиеся по двору без дела, многое замечают.

А тетя Катя уже жаловалась на хозяина пятьдесят шестой, Петьку Савельева:

– Грубиян он, Петька, бездельник и мусор из ведра в мусоропровод сыплет как попало, после него на полу всегда грязь. А вот жена его, Светлана, славная женщина, аккуратная. Медсестрой работает, в больнице. Она когда мусор выносит, если просыплет что, то специальным веничком подметет, на совок и в мусоропровод. Встретит меня, всегда поздоровается и про здоровье спросить не поленится. А Петька ее, даже если в лифте вместе поднимаемся, морду отворотит и смотрит в стенку. Одно слово – грубиян! Вы у них еще не были? И не ходите, ничего они вам не скажут. Вы, если что узнать хотите, к Елене Владимировне наведайтесь, в сорок четвертую. У нее ноги больные, так она весь день у окна сидит, на улицу смотрит. Если кто из этих проходил, – тетя Катя постучала узловатым пальцем по фотографии, – она непременно видела. Ты, дочка, запиши себе – Елена Владимировна!

Я послушно сделала запись в блокноте, а она уже рассказывала про неприятного старика из семнадцатой, к которому нам ходить, по ее мнению, не следовало.

Когда мы наконец, выпив еще по две чашки чая, покинули гостеприимную и говорливую тетю Катю, Гошка перекрестил закрывшуюся за нами дверь:

– Дай ей Бог здоровья! Святая женщина, побольше бы таких – у нас вообще работы не было бы.

– А ты говорил, что в этом доме живут только слепоглухонемые идиоты, – напомнила я.

Гошка наморщил лоб:

– Действительно, как же я в прошлый раз… так ее тогда дома не было! Точно, эту дверь мне никто не открыл! Тогда вообще в половине квартир никого не было. Это только ты у нас такая везучая, свидетели по домам сидят и тебя дожидаются.

Забегая вперед, скажу, что неприятный старик из семнадцатой оказался не таким уж неприятным. Чай он нам, правда, не предложил, но разговаривал достаточно любезно, а уж то, что на фотографии, которую мы ему показали, не сумел никого узнать, это не его вина. Елена Владимировна тоже не оправдала надежд, возлагаемых на нее тетей Катей. Фотографию Елена Владимировна изучила тщательно и даже сообщила, что «вот эта, крайняя» (имелась в виду Лариса) очень похожа на ее внучатую племянницу, но вот что касается всего остального… К сожалению, последнюю неделю Елена Владимировна ездила по утрам в поликлинику – больные ноги совсем замучили, вот врач и прописал какие-то особо хитрые электропроцедуры. И сегодня утром ее тоже не было дома.

Убедившись, что помочь нам, несмотря на самое горячее желание, Елена Владимировна не может, мы с Гошкой тактично уклонились от обсуждения порядков, царящих в поликлинике, и продолжили обход. И на третьем этаже нас поджидал наш выигрыш, наша удача – бабушка девочки Люси (той самой юной скрипачки, что в настоящем концерте участвовала, помните?), Анастасия Георгиевна. Она, правда, особой радости, когда мы позвонили в дверь, не выразила и даже пройти в квартиру не предложила – мы так и разговаривали с ней через порог. Но какое это имеет значение? Главное, когда Анастасия Георгиевна взглянула на фотографию, она тут же уверенно указала на Аллу:

– А как же, вот эту самую видела. Сегодня утром. Я внучку в школу к восьми отвела и домой возвращалась. Подхожу к подъезду, а эта, – женщина снова ткнула пальцем в Аллу, – выскакивает мне навстречу. Дверью хлобыстнула так, что чуть с петель не сорвала. Если бы я чуть ближе была, так она бы меня этой дверью и припечатала. Хулиганка. Выскочила из подъезда как ошпаренная и побежала со двора, а в мою сторону даже не взглянула. Я когда узнала, что на седьмом этаже женщину убили, так и подумала, может, это она? Теперь ведь молодежь такая, не знаешь, чего от них и ждать. И не гляди, что одета прилично, ничего не значит. Такая приличная как раз возьмет да и зарежет.