Ким Ньюман - Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей

Примите благодарности и от другою полковника. Шеф тайной полиции в «тишайшем уголке на всём белом свете» — не самая перспективная должность. Эльфберги намеревались отправить его в отставку, но теперь, полагаю, он сохранит свой пост и непременно получит прибавку к жалованью.

Подозреваю, последний снимок вы возьмёте себе на память. Остаюсь, дорогой полковник Моран, преданная вам

Ирэн Адлер

Я перебрал ещё несколько совершенно невинных фотографий с живописными руританскими видами и наконец на последней узрел американскую соловушку во всей красе. Снимок явно делали в студии. Она позировала в том самом откровенном корсаже, в котором явилась очаровывать нас на Кондуит-стрит. Лиф был чуть приспущен, но художественная дымка по краям портрета, чёрт её дери, скрывала самое интересное. Тут же красовалась неразборчивая подпись: «Всегда ваша, Ирэн». Даже застывший на фотографии образ взывал к моему особому манёвру. Да, он явно пошёл бы ей на пользу. Я глотнул бренди и пожевал ус, обдумывая неожиданный поворот событий.

Дверь каморки распахнулась.

Я развернулся на стуле. На меня блестящими глазами уставился Мориарти — он покончил с размышлениями, и результаты умозаключений его не обрадовали. А когда профессор огорчался, окружающие — будь то животные, дети или даже вполне взрослые джентльмены — быстро узнавали о его горестях на собственной шкуре, причём самым неприятным образом.

— Мориарти, боюсь, нас с вами ужалили. — Я протянул ему фотографию Ирэн.

Профессор изрыгнул непристойное ругательство.

Вот рассказ о том, как в Белгравии учинили грандиозный погром, потрясший далёкое Королевство Руритания, а зловещим гением профессора Мориарти воспользовалась коварная женщина. И когда он говорит об Ирэн Адлер или вспоминает её фотографию, то всегда произносит: «Эта Гадина».

Мориарти блистал сразу в двух областях человеческого знания.

Во-первых, в математике. Наш славный профессор никогда не опускался до записей; вы не застали бы его царапающим на доске мелом какие-нибудь дурацкие закорючки. Нет, он занимался цифрами, уравнениями и формулами. Решал всё в уме забавы ради… дьявол его побери.

Ставлю на кон пачку ломбардных билетов на фамильное серебро: тебе, мой разлюбезный читатель, нет дела до логарифмов или дробного исчисления. Тебе подавай истории из другой области, в которой блистал умница Джеймс Мориарти.

Преступления. От одного лишь слова небось засвербило кое-где?

«На-ка, выкуси», как говаривал школьный староста, тот самый, который пытался оприходовать меня, тогда ещё совсем зелёного юнца, в Итоне. Потому что этот рассказ — исключительно о математике. Староста, кстати говоря, схлопотал перочинным ножом по яйцам. Мне удалось отстоять свою невинность и добродетель. Мерзавец нынче получил место епископа в Бричестере. Но это к делу не относится. Вернёмся же к математике!

Придётся поднапрячь извилины: я ведь могу и пару арифметических задачек подкинуть. Проверим-ка твои способности. Ответы буду высылать по почте за дополнительную плату. Придётся раскошелиться, чтобы узнать: так ли ты умён, как сам думаешь. Обычно оказывается, что нет. Большинство людей (не исключая меня самого, не побоюсь в этом признаться) не настолько умны, как полагают. Мориарти — иной случай. Весьма редкая птица. Живые додо встречаются чаще подобных уникумов. Если верить Дарвину, мы должны несказанно радоваться сему удачному стечению обстоятельств. Ибо в противном случае нас, простых смертных, уже давным-давно истребили бы такие вот гении с непомерными черепными коробками.

Но вернёмся к нашей истории. Профессор сделался абсолютным номером первым и на том и на другом излюбленном своём поприще. А значит, преуспел и ещё в одном: умел наживать врагов даже лучше, чем решать головоломные уравнения или измышлять хитроумные злокозненные планы.

За свою долгую жизнь я объездил полсвета, так что мне случалось попадать в весьма негостеприимные его уголки. Могу с ходу Припомнить множество заляпанных кровью язычников, негодующих под гнётом империи и жаждущих объявить войну «всей белой христианской расе». Что ж, удачи. Пусть правительство соберёт хоть целый полк викариев и миссионеров и во главе с епископом Бум-Бум пошлёт их на верную смерть — усмирять неистовые орды, мне-то что. Помню, в Индии некоторые сержанты надевали под мундир броню, ведь в любой момент им грозила пуля в спину от вероломных подчинённых. Знавал и полицейских осведомителей, иными словами доносчиков: их презирают и служители закона, и те, кто его нарушает. А на что ещё можно рассчитывать, когда сдаёшь другого вора в надежде избежать тюрьмы? Однако факт остаётся фактом: ни у одного мерзавца на всём белом свете не было такого количества заклятых врагов, как у профессора Мориарти.