Ким Ньюман - Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей

Специально нанятые болтунишки вешали прохожим лапшу на уши, расписывая на все лады творящиеся в Руритании непотребства. Якобы огромные пушки в замке Зенда чистят крошки-сиротки (эту историю сочинил, конечно же, профессор): бедняжек запихивают в жерла и толкают палками, отчего дети извиваются как ужи. Несколько «команчей» с Кондуит-стрит (это племя состояло из малолетних попрошаек, шлюшек, карманников и душителей, чьи услуги оплачивал Мориарти) переоделись в лохмотья, вымазались сажей, окрестили себя «пушечными сиротками из Зенды» и, обосновавшись возле посольства, кидались навозом во всех, кто рисковал высунуть оттуда нос.

Последовал обязательный обмен дипломатической белибердой, руританские иностранишки позорно взвыли, и Скотланд-Ярд отправил на Боскобел-Плейс двоих констеблей. Те постучали дубинками по ограде и велели протестующим разойтись. А для наших команчей шлем бобби — отличная мишень. Лошадиный же навоз на лондонских улицах встречается в изобилии.

Так что уже через три дня лагерь возле посольства превратился в настоящее поле брани. Мы с Мориарти время от времени наведывались туда и смотрели, как идут дела.

Во время одной такой прогулки по-орлиному зоркий профессор углядел в окне первого этажа чью-то физиономию:

— Запт.

— Можно укокошить его прямо отсюда, — вызвался я. — у меня в кармане револьвер, выстрел не из простых, но я справлюсь.

Голова Мориарти качнулась из стороны в сторону: он просчитывал все возможности.

— Нет, его просто-напросто заменят кем-нибудь другим. Запта мы знаем в лицо, а следующий шеф тайной полиции, возможно, предпочтёт не появляться на публике.

Моя правая рука прямо-таки зачесалась. Соблазн был велик.

Что, если вытащить револьвер и пальнуть, исключительно забавы ради, и пусть весь план катится к чертям? В гибели Запта обвинят какого-нибудь бородатого анархиста, мало ли их тут околачивается.

Иногда в голову приходит такая заманчивая идея, что устоять просто невозможно.

На моём запястье сомкнулись костлявые пальцы Мориарти. Весьма болезненное ощущение.

Глаза профессора блестели. Тот самый взгляд кобры.

— Моран, не совершайте подобной ошибки.

Больно. Чрезвычайно больно. Мориарти знал, где и как надавить, — мог лёгким нажатием сломать кость. Наконец он выпустил меня.

Профессор улыбался редко и лишь для того, чтобы припугнуть очередную несчастную жертву. А когда я впервые услышал его смех, то испугался: не принял ли он смертельную дозу яда, — настолько это кваканье сквозь зубы походило на предсмертные судороги. В тот день статья в «Таймс», о данной Чёрным Михаэлем клятве освободить пушечных сироток из Зенды, вызвала у него беспрецедентные содрогания и хихиканье.

«Что ж, пожелаем ему удачи в поисках, — потешался профессор, заламывая руки на манер богомола. — Сам герцог сделался нашим союзником, великолепно. Хотя надо признать, сочувствие несуществующим сироткам выразила и королева Виктория».

В окнах посольства что-то сверкнуло. Я схватился за револьвер.

— Фотографический аппарат, — пояснил Мориарти. — Запт верен своему хобби.

Вместо Запта в окне теперь торчала фотокамера. Но мы с профессором заблаговременно подняли воротники пальто, как бы защищаясь от ветра.

— Полюбуйтесь, Моран: шеф тайной полиции желает знать своих врагов в лицо. У человека подобной профессии их должно быть немало.

— Но почему Запт в Лондоне? Ему разве не следует гонять бомбистов у себя дома?

Мориарти задумался.

— Если верить мисс Адлер, у Запта здесь более важные дела.

— Дела?

— Долой Чёрного и да здравствует Красный! Но Эльфберги на другом конце Европы. Так что внимание полковника сосредоточено на более тонких материях.

— Женщина?

Профессор пожал плечами.

— Старый козёл, видимо, надеется затащить её в постель, посулив снимки, — предположил я. — Готов биться об заклад, он каждую ночь вынимает их из сейфа и любуется в своё удовольствие.

— В этом случае она бы к нам не обратилась. Судя по всему, мисс Адлер не очень-то любит делиться. И всё же согласилась расстаться с половиной вырученных денег.

— Но, Мориарти, у неё не было выбора. Кто ещё устроил бы для неё такое?

— Очевидно, только мы, Моран, — промолвил профессор и скрипнул зубами.

Потом он потянулся за часами. За все годы, что я помогал Мориарти, ни разу на моей памяти профессору не пришлось их доставать — так что самого хронометра я так и не увидел. Ведь всё и всегда происходило точно по расписанию. Новоиспечённые подчинённые быстро выучивались следить за временем, в противном случае им грозили очень серьёзные неприятности.