Майкл Коннелли - Девять драконов

Старки оторвала взгляд от крупнозернистого видеосопровождения ограбления банка, разворачивавшегося на двух экранах. На них, только с разной фокусировкой, фигурировал какой-то тип, наставляющий пистолет на кассира.

— Гарри Босх! Краса и гордость…

Но Босху было не до обмена любезностями. Он сразу приступил к делу.

— Барби, мне нужна твоя помощь.

Старки нахмурилась, поняв по его лицу, что к ней его привела действительно серьезная проблема.

— Что случилось, дорогой?

Босх достал свой мобильник.

— Я получил тут одно видеосообщение. Мне надо его увеличить и замедлить, чтобы попытаться определить, где это было снято. Речь идет о похищении ребенка.

Кивнув в сторону экранов, Старки сказала:

— В данный момент я работаю над ограблением в Вест…

— На этом видео моя дочь, Барбара. Мне очень нужна твоя помощь, и как можно скорее.

Было видно, что Старки приняла решение.

— Дай-ка взглянуть.

Босх открыл телефон, запустил видео и протянул Барбаре. Не говоря ни слова, она просмотрела его, но никакой неформальной реакции не отразилось на ее лице. Разве что, заметил Босх, она чуть выпрямилась и во всем облике появилась какая-то профессиональная стойка.

— О'кей, ты можешь мне это сюда переслать?

— Не знаю. Я мог бы переслать это на твой телефон.

— А тебя не затруднит скинуть сюда электронку с приложением?

— Я, конечно, могу отправить письмо, но не уверен насчет приложения. Я никогда не пробовал.

Старки продемонстрировала, как это делается, и он отослал ей мейл с видеофильмом в качестве приложения.

— Так, теперь подождем его появления.

Прежде чем Босх успел спросить, сколько времени это займет, компьютер издал мелодичный звон.

— Вот и оно.

Старки задвинула файл по банковскому ограблению, открыла электронную почту и загрузила видео в компьютер. Вскоре фильм уже появился на одном из экранов. Растянутое на весь экран изображение выглядело смазанным. Старки сжала его вдвое, и картинка стала резче. Гораздо резче, чем была у Босха в телефоне. При взгляде на свою дочь он едва не утратил самообладание.

— Я сочувствую, Гарри.

— Я понимаю. Давай не будем говорить об этом.

На экране Мэдди Босх, тринадцати лет от роду, сидела привязанная к стулу. Рот у нее был туго завязан ярко-красной тряпкой. На ней была школьная форма: синяя клетчатая юбка и белая блузка с эмблемой школы. Она смотрела в камеру — камеру своего собственного мобильника, — взгляд ее надрывал Босху сердце. Страх и отчаяние — вот, что он выражал.

Сначала на видео не было ни звука, или, точнее, никто ничего не говорил. В течение пятнадцати секунд камера фокусировалась на девочке — вот и все. Ее просто выставляли ему на обозрение. Ярость вновь закипела в душе Босха. А еще — ощущение беспомощности.

Затем человек, державший камеру, протянул руку, попавшую при этом в кадр, и ослабил тряпку, закрывавшую Мэдди рот.

— Папа!

Тряпку тут же возвратили обратно, заглушая то, что выкрикивалось вслед за этим единственным разборчивым словом, и лишая Босха возможности что-то понять.

Попавшая в кадр рука затем спустилась ниже в попытке коснуться груди девушки. Мэделин отреагировала неистово: она стремительно рванулась в сторону в своих путах и пнула ногой снизу вверх тянувшуюся к ней руку. Видеокадр на миг дернулся в сторону, но затем в поле зрения вновь появилась Мэдди — завалившаяся вбок на своем стуле. В течение последних пяти секунд камера была зафиксирована на ней. Потом экран погас.

— Не выдвинуто никакого требования, — заметила Старки. — Они просто ее показывают.

— Это предостережение мне, — сказал Босх. — Они велят мне отступиться.

Старки ничего не ответила. Она положила руки на монтажную панель, соединенную с клавиатурой. Босх знал, что, манипулируя регуляторами, она может перематывать видео назад и вперед с большой точностью.

— Гарри, я хочу просмотреть фильм кадр за кадром, но это займет некоторое время. У тебя здесь тридцатисекундное видео.

— Я могу пройтись по нему вместе с тобой.

— Я думаю, будет лучше, если ты сначала позволишь мне самой выполнить мою работу, а потом я позову тебя, как только что-то обнаружу. Доверься мне, Гарри. Я прекрасно понимаю, что это твоя дочь.

Босх кивнул. Он знал, что должен позволить Барбаре спокойно сделать свою работу, не стоя у нее над душой. Это даст наилучшие результаты.

— Хорошо. Нельзя ли еще раз взглянуть на то, как она взбрыкнула, и потом я сразу же ухожу? Хочу посмотреть, нет ли там чего-то особенного. Когда она лягнула этого типа, камера дернулась и там появилась какая-то вспышка, как будто свет шел из окна.