Софья Ролдугина: Кофе с сюрпризом

– Нет, злиться я не буду, мистер Маноле, – преодолев неприязнь, сказала я и отвернулась к окну. Хотела добавить что-нибудь холодно и резко, чтоб осадить, но так и не нашла нужных слов.

Впрочем, моё молчание, кажется, подействовало на Лайзо должным образом.

Вопреки опасениям, знакомство Лиама с гувернёром прошло более чем спокойно. Мальчик, изрядно взволнованный перспективой разочаровать меня и Мадлен скромными успехами в учёбе, всем своим видом выказывал желание сию секунду усесться за стол и углубиться в дебри математики, истории, географии или даже этикета под руководством наставника. Этим он и понравился мистеру Бьянки, который после знакомства сказал, что Лиам – «чуткий и способный юноша».

Думаю, Лиам, узнав, что его назвали юношей, пришёл бы в восторг.

Занятия проводились в библиотеке. Мне очень хотелось присутствовать на них, хотя бы в первое время, но занятость в кофейне не оставила, увы, никаких шансов на исполнение даже такого маленького желания. Впрочем, мальчик был очень доволен и всякий раз поздно вечером, когда я возвращалась из «Старого гнезда», пробирался в мой кабинет и взахлёб рассказывал о чудесах света, исторических казусах или светских курьёзах, с которыми в тот день знакомил его мистер Бьянки. Управляющий Чемберс, Магда и Стефан также отзывались о гувернёре хорошо, и единственным, кто продолжал над ним украдкой посмеиваться, оставался Лайзо.

Пока я закрывала на это глаза.

Что же касается Юджинии, то освоилась она очень быстро. Руки у неё действительно были ловкие, Магда ничуть не преувеличивала, нахваливая племянницу. Стрижку мне освежили – и я сама себя едва узнала в зеркале. Юджиния предложила отпустить волосы подлиннее, до середины шеи, но зато взбить у корней, придавая объём, и подкрутить кончики. Смотрелось это премило, и леди Вайтберри даже попросила у меня имя «нового мастера».

Так как уборкой и прочей чёрной работой занимались младшие горничные под присмотром Магды, то у девочки оставалось свободное время, и я, последовав примеру дяди Рэйвена, постепенно стала вылепливать из неё «секретаря». Благо читать и писать Юджиния умела, а значит, могла помочь хотя бы в сортировке писем. С учётом объёмов корреспонденции, накопившейся за несколько месяцев, это было весьма кстати… И тем забавнее, что, хоть оба ребёнка постоянно крутились рядом со мною, встретились и познакомились они только неделю спустя.

– Леди Гинни, леди Гинни, мистер Бьянки мне сегодня рассказывал про историю северных народов, и представляете, они там поклонялись сразу ну невозможно скольким богам, и там был один, который ну прямо вылитый наш святой Кир Эйвонский, хитрющий-хитрющий только святой Кир мир не хочет погубить, а этот вроде как погубит, и он, представляете, родил коня о восьми лапах! – выпалил Лиам на одном дыхании, влетая в кабинет.

– С восемью ногами, – поправила я машинально, вчитываясь в письмо управляющего фабрикой. Что-то он явно недоговаривал, но вот что… Ладно, если просто утаивал часть прибыли, а если там что-то серьёзное случилось? – Да, насколько я помню, было в северном пантеоне одно божество с весьма своеобразным чувством юмора, которое… Лиам?

Мальчишка, ворвавшийся в кабинет в расстёгнутом жилете, с перекошенным воротником рубашки и взъерошенный, как мокрый воробей, вдруг застыл на месте – и начал поспешно оправлять костюм одной рукою, другой пытаясь пригладить шевелюру.

– Я, это… – пролепетал Лиам, уставившись в одну точку. Щёки у него вспыхнули румянцем, но каким-то странным, пятнистым. – Вы, это… Я пойду, да?

– Почему же, можешь остаться. Мы как раз заканчиваем с письмами. И я совсем не прочь послушать, что тебе сегодня рассказал мистер Бьянки.

– Ну, это… Того, да, – превзошёл самого себя в косноязычии Лиам.

Не знаю, сколько бы ещё я терялась в догадках, если б не повернула голову – и не увидела, как Юджиния точно так же переминается с ноги на ногу и краснеет, то открывая рот, то снова закрывая. Выглядело это смешно, глупо… и настолько трогательно, что даже у такой ледышки, как я, дрогнуло сердце.

– Лиам, – позвала я, и мальчик вздрогнул при звуке своего имени. – Ты ведь ещё не знаком с моей новой горничной и парикмахером? Её зовут Юджиния Смолл. – Опомнившись, она торопливо сделала книксен, резко дёрнув юбки в стороны. – Юджиния, это баронет Сайер… Лиам, – поправилась я с улыбкой, думая, что никогда Лиам не будет относиться к Юджи как служанке.

Во-первых, потому что сам он только недавно был простым приютским сорванцом, а во-вторых… Пусть я и не считала себя романтичной особой – впрочем, некоторые из последних моих поступков эту теорию с блеском опровергали, – но особенный взгляд распознавать умела.