В конце концов, он никак не мог похвастаться хорошим достатком – даже простая чашка кофе по-альбийски со сливочным ликёром изрядно облегчила бы его карман.
Впрочем, грех было жаловаться на занятость. Вынужденное безделье на корабле утомляло меня гораздо больше, да и увидеться со старыми знакомыми после длительного отсутствия очень хотелось. Все, кому позволял статус и прочность дружеских уз, навещали особняк на Спэрроу-плейс по утрам, а остальные… с остальными приходилось встречаться в кофейне.
Как и решать дела – например, с гувернёром для Лиама.
Не знаю, что было виновато в маленьком недоразумении, моя собственная рассеянность или досадная случайность, но назначенный для собеседования с будущим учителем час совпал со временем наибольшей утренней загруженности в кофейне. Вскоре после открытия – и ещё до того, как каждый посетитель дождётся своего заказа и приветственного словечка от хозяйки. Обычно в первой половине дня «Старое гнездо» пустовало, и для встреч с друзьями я выбирала именно утро… Но вот на сей раз не учла феноменальной нагрузки на кофейню из-за статьи ла Рона и эффекта новизны после ремонта.
К счастью, умница Мэдди сориентировалась и проводила мистера Бьянки в небольшую комнатку за кухней, рядом с чёрным ходом. Там он и просидел почти до полудня в компании песочного пирожного с яблоком и кофе со сливками и ванилью, не притронувшись ни к первому, ни ко второму.
– Добрый день. Мистер Бьянки, я полагаю? – уточнила я на всякий случай, пройдя в комнатку. Свободного времени у меня было немного, но вроде бы достаточно для собеседования, если учесть рекомендации Глэдис, которым я доверяла чуть более чем полностью.
Увидев меня, романец поднялся и, согласно этикету, поклонился. Движения были неторопливыми, без суеты и дурной услужливости, без скрытой насмешки, свойственной, увы, многим молодым слугам с высоким жалованием и обширными знакомствами. Я бы назвала его манеры деловыми, если бы не некоторая скованность жестов и тревожный взгляд.
– Да, леди Виржиния, – подтвердил мистер Бьянки, сопровождая слова плавным кивком. – Благодарю за приглашение, это большая честь для меня.
– Не скрою, ваши рекомендации меня заинтересовали. Причём карьера гувернёра даже больше, чем всё остальное, учитывая последние обстоятельства. Если я не ошибаюсь, вы занимались обучением и взрослых, и детей в равной мере?
– Да, – вновь склонил голову он. – Два года назад я имел честь помогать сэру Голдингу в освоении романского языка и основ искусствоведения, когда леди Пикфорд отвергла его предложение, посетовав на узкий круг интересов сэра Голдинга.
Я невольно улыбнулась:
– Занятия имели успех?
– Сэр Голдинг – очень благодарный ученик и старательный, – осторожно ответил Паоло Бьянки. – И прилежность его произвела на леди Пикфорд неизгладимое впечатление, о чём, несомненно, свидетельствует её согласие на брак.
Говорил романец немного витиевато, медленно – но чисто. Ни акцента, ни неприличных пауз между предложениями. Мне это понравилось, и не в последнюю очередь из-за желания, чтобы Лиама окружали люди с правильной речью и хорошими манерами.
Ведь до моих уроков романского дело дойдёт ещё нескоро, а гувернёр мальчику нужен прямо сейчас.
– Вижу, с обучением джентльменов в возрасте вы справились великолепно. А как насчёт детей? – задала я следующий вопрос. – Какие методы воспитания вы считаете лучшими?
И пообещала про себя, что если он сейчас примется нахваливать розги, то его не спасут никакие рекомендации леди Клэймор.
Но Паоло Бьянки показал себя весьма разумным собеседником.
– Лучших методов, которые подходили бы всем, не существует, – начал он туманно. – Иногда можно пробудить интерес к учению, подогревая соперничества между двумя учениками. Порою будет полезнее хвалить. Любопытство, гордость и честолюбие тоже могут послужить основой мет о ды. Не стоит забывать и о наказаниях. Жестокостью любовь к учению привить нельзя, однако некоторые дети жёсткость почитают за силу, достойную уважения. К счастью, их не столь уж много… И, увы, есть случаи, когда наказание необходимо, ибо безнаказанность развращает.
Я хотела было уточнить, что именно он понимает под наказанием, но затем вспомнила, как Абигейл сама не раз приказывала замочить розги для своих обожаемых мальчиков. И, к сожалению, поводов хватало. Взять хотя бы тот случай, когда они, находясь под впечатлением от никконского трактата «О казнях», подсыпали своему гувернёру толчёного стекла в суп. К счастью, воспитатель заметил это вовремя, а ведь дело могло кончиться ужасной трагедией! И не только умер бы хороший человек, но и мальчики невольно, по глупости своей, оказались бы запятнанными убийством…
Читать дальше