Чингиз Абдуллаев - Проступок сыщика

– Я обратил внимание, – согласился Вейдеманис, – видимо, в семье есть некоторое напряжение. Так бывает всегда в отношениях между первой и второй семьей.

– Шесть человек свидетелей и убийство начальника службы безопасности, – подвел итог Дронго, – значит, начнем с завтрашнего утра. И учти: если Чалмаева действительно убрали, то наверняка за самим Трегубовым тоже следили. Это к тому, что он сегодня приходил ко мне. Нам нужно быть готовым и к подобным неприятностям.

– Об этом я тебе сегодня говорил, – вздохнул Вейдеманис.

Компания «Инсеко» находилась в девятиэтажном новом здании, построенном на проспекте Академика Сахарова. Приехавшие гости предъявили свои документы, терпеливо дождались, когда им выпишут пропуска, а затем поднялись на восьмой этаж, где находились кабинеты руководителей компании. В приемной Трегубова их встретила молодая женщина лет тридцати. Высокого роста, с мускулистыми накачанным ногами, в костюме-двойке, юбка которого была гораздо выше колен, что позволяло оценивать красоту ее ног. Симпатичное лицо, несколько стянутое уколами ботокса, которые она уже начинала делать, несмотря на свой молодой возраст. Полные чувственные губы, наглые глаза. Она встретила их понимающей улыбкой, уже проинформированная об их появлении службой безопасности. Женщина проводила их в большой кабинет первого вице-президента компании. Вадим Олегович был сегодня в кремовом костюме, розовой сорочке и красно-белом галстуке. Энергично пожав руки гостям, он предложил им садиться.

– Давайте сразу перейдем в другой кабинет и переговорим с Лазарем Марковичем, – предложил Дронго.

– Хорошо, – согласился Трегубов, – пойдем вместе.

Они прошли в соседний кабинет. Здесь секретарем работала женщина лет пятидесяти. Она что-то искала в компьютере. Увидев гостей, поднялась и, обращаясь больше к Вадиму Олеговичу, чем ко всем остальным, сказала:

– Вас уже ждут.

Все трое прошли в кабинет Каплана. Этот кабинет был гораздо меньше прежнего. И скромнее. Чувствовалось, что он больше для работы, чем для представительских целей. Лазарь Маркович оказался мужчиной лет сорока пяти, подвижным, среднего роста, уже начинающим лысеть. У него были светлые глаза и большие уши, прижатые к голове. Увидев гостей, он выбежал из-за стола, почти радостно приветствуя их. Поздоровался с каждым.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласил он гостей к длинному столу для заседаний.

– Это те самые господа, о которых я вам говорил, – напомнил Трегубов. – Они хотели с вами встретиться, и поэтому я не буду вам мешать, – проговорил он и вышел из кабинета.

Каплан с интересом оглядел гостей.

– Меня обычно называют Дронго, – представился эксперт, – а моего друга зовут Эдгаром Вейдеманисом.

– Я про вас слышал, – кивнул Лазарь Маркович, – говорят, что вы самый выдающийся сыщик среди ныне живущих. И умеете с первого взгляда видеть детали, недоступные для глаз остальных. И еще говорят, что вы обладаете поразительным даром угадывать по тембру голоса вашего собеседника, когда он говорит правду, а когда лжет.

– И еще я умею просвечивать людей взглядом, как рентгеном, – добавил Дронго, и все трое рассмеялись.

– Нет, серьезно, – заявил Каплан, – у меня много знакомых. Говорят, что на вашем счету немало успешно раскрытых дел.

– Как и на счету любого сыщика, – сказал Дронго, чтобы закончить эту тему. – Вы знаете, зачем мы сюда пришли?

– Конечно. Мы уже несколько раз обсуждали этот вопрос с Вадимом, – ответил Каплан, – и должен признаться, что это я посоветовал ему обратиться именно к такому специалисту, как вы.

– Когда вы узнали окончательную цену, предложенную вашей компании в этом тендере?

– Вечером того дня, когда улетел Рахимов. Я не мог его проводить, так как встречался с одним из наших иностранных поставщиков. Но вечером я заехал к Вадиму, и тот сообщил мне, что окончательная цена была согласована без учета наших расходов на юридические экспертизы. Кстати, я был против. Ведь получалось, что эти расходы мы дополнительно брали на себя, что было, на мой взгляд, не совсем правильно. Однако окончательную цену Рахимов и Трегубов согласовали буквально за несколько минут до отъезда Сабита Рахмановича в аэропорт.

– И вы приехали узнать окончательную цену?

– Нет, конечно. Я поехал туда, чтобы уточнить, какие распоряжения дал Рахимов перед своим отъездом, и рассказать Трегубову о своих переговорах. Цена меня не так сильно волновала. Я знал, что она примерно согласована, но не мог предполагать, что Рахимов решит уменьшить ее еще на двести пятьдесят тысяч. Видимо, создание этого «Орфея» все-таки на него сильно подействовало. И он решил подстраховаться.