Чингиз Абдуллаев - Проступок сыщика

– Поэтому ваш отец пригласил нас сюда, – продолжил Дронго.

– Это я уже понял. И вы решили найти возможного предателя, который сдал «Орфею» наши цифры, – кивнул Алексей, – и понятно, что вы будете проверять всех, кто мог быть каким-то образом причастен к этой заявке. А так как я сын своего отца и он готовил эту заявку, то, конечно, вы явились сюда, чтобы узнать, кто именно мог сдать наши интересы.

– Мы разговариваем со всеми, кто мог даже случайно об этом услышать, – объяснил Дронго.

– Я слышал об этом не случайно, – гордо произнес Алексей Трегубов. – В тот вечер мы нарочно приехали на дачу к отцу, и я спросил его, какую сумму они забили в этой заявке. Он мне ее назвал.

Дронго и Вейдеманис переглянулись. Все-таки Трегубов-старший сам рассказал о заявке своему сыну. Именно поэтому он так нервничал, когда речь шла о его семье, именно поэтому он просил отнестить с пониманием к его сыну. Конечно, он хотел узнать, откуда произошла утечка информации, но не собирался подставлять своего сына или членов своей семьи.

– Кто еще мог слышать об этой сумме? – спросил Дронго.

– В доме никого не было, кроме наших близких, – вспомнил Алексей, – к этому времени Лазарь Маркович уже уехал, а мы остались одни.

– Кроме вас двоих, на даче были еще три человека, – напомнил Дронго.

– Это вам отец сообщил, – усмехнулся Алексей, – все никак не может успокоиться. Он говорил вам, что назвал мне точную цифру?

– Он говорил, что разговаривал с вами на эту тему.

– Понятно, – покачал головой Трегубов-младший, – он никак не может примириться с тем, что произошло. Поэтому и позвал вас. Хочет убедиться, что никто не мог выдать его секрета. А я ему сразу сказал, что искать нужно не дома, а на работе, где его могли подслушать. Начиная от его собственной дамы, которая так прочно сидит в приемной и знает все его секреты. Не говоря уже о другой даме. И напрасно они верят этой Рыбальченко, она вполне могла их всех выдать. Старые девы обычно бывают мстительные и мнительные. Если старик Рахимов ей доверяет, то это еще не значит, что ей можно верить. Рахимов уже столько лет вдовец и все никак не обращает внимания на эту особу. Наверняка она была в молодости тайно влюблена в своего шефа, как это обычно случается. Такая сублимация чувств. А последние годы все время ждала, когда на нее обратит внимание ее босс. Он поехал чинить сердце и снова не взял ее с собой. Вот она и решила отомстить. Ничего удивительного, так часто бывает в жизни. У нас в приемной отец оказывает слишком много внимания своему секретарю, а в другой приемной уже выдохшийся Рахимов просто несостоятельный мужчина. Вот и весь секрет.

– Рыбалко, – поправил его Дронго, выслушав этот монолог, – ее фамилия Рыбалко, а не Рыбальченко. Итак, на даче кроме вас были еще три человека.

– Да. Моя жена и супруга моего отца с дочерью, – кивнул Алексей. Он не назвал ее мачехой или матерью, а подчеркнул, что она всего лишь супруга его отца. – Надеюсь, что вы их не подозреваете, – добавил младший Трегубов, – моя сестра еще ребенок, а моя жена вообще ничего не понимает в этих играх.

– А супруга вашего отца? Она понимает в цифрах?

– Спросите у нее, – нахмурился Алексей, – думаю, понимает и очень неплохо. Кстати, она вышла замуж за моего отца совсем молодой. Ей было только двадцать четыре. Но это был ее второй брак.

– А первый?

– Это не мое дело. Спросите об этом лучше у моего отца или у нее самой, – предложил Трегубов-младший.

– Кто был ее первым супругом?

– Я уже вам сказал, что это не мое дело, – повысил голос Алексей, поняв, что допустил ошибку, заговорив о супруге отца, – спрашивайте у них.

– Кто еще мог услышать ваш разговор с отцом? Может быть, вы выходили из дома и вас услышали водитель или охранник?

– Водителя отца там не было, а я сам вел автомобиль. И охранники были довольно далеко. Они дежурят по очереди у ворот, там их будки. И мы не выходили из дома.

– Послушайте, Алексей, – сказал Дронго, – вы должны сами понимать ситуацию. Кто-то сдал сведения о вашей компании конкурентам. Кто-то сумел узнать и назвать точные цифры. Лазарь Маркович подсчитал, что вероятность случайного совпадения слишком ничтожна, чтобы брать в расчет такую возможность.

– Значит, нас предали, – кивнул Трегубов-младший, – что и требовалось доказать. Только нужно мыслить логически. Кто мог это сделать? Мой отец? Он не идиот, чтобы предавать самого себя, а потом еще и приглашать вас для расследования. Насчет старика Рахимова я даже не хочу ничего предполагать. Это его компания, его детище. Это все равно что предать самого себя или своего ребенка. Остается Каплан. Умный, хитрый, готовый предать и продать за хорошие деньги кого угодно. Но только за очень хорошие деньги. Он один из основных акционеров компании. У него примерно столько же акций, сколько у моего отца. Процентов двадцать или около того. Он мог бы сдать интересы своих друзей и своей собственной компании, но я не уверен, что ему могли бы так много заплатить. Хотя я бы не снимал с него подозрения. И еще эта Ры-бал-ко, – издевательски сказал он по слогам, – только она и могла нас выдать. Больше некому. Остается семья моего отца, но это тоже глупо. Зачем кому-то из наших выдавать секреты отца и подставлять его таким дурацким способом? Не говоря уже о том, что это наносит ущерб финансовым интересам компании, в которой кроме моего отца работаю и я сам. Поэтому нашу семью можете исключить из числа подозреваемых.