Джерри Сайкс - Лондон. Темная сторона (сборник)

— Я обманываю тебя, — сказала она сдавленно. Когда-то она поведала мне, что ее матери давно нет в живых, а отец жестоко обращался с ней с самого раннего детства. Именно по этой причине она и приехала в Лондон сразу же, как только достигла совершеннолетия. Все остальные ее рассказы о себе были вымыслом.

В то утро ИРА взорвала бомбу на Балтийской Бирже. Я слышал, как бабахнуло неподалеку от моей квартиры, и подумал, не мог ли в этом участвовать мой старый друг Мики Фин, но потом вспомнил, что он давно покойник. Фин погиб в засаде на глухой дорожке в Тироне.

Я повернулся, чтобы что-то сказать, но ее уже не было. В то утро я в последний раз видел Волю Прапотник.

И вот я сижу в саду возле нелепого памятника погибшим морякам Торгового Флота и думаю о том, что сейчас мог бы приехать мистер Лустгартен. Вот большой черный автомобиль останавливается перед зданием, здоровенный служащий отворяет дверь и расчищает дорогу для всемирно известного сыщика, а тот поднимается по голым бетонным ступеням, распахивает входную дверь и ныряет в темную утробу здания. Там он обнаружил бы меня, распростертого на постели; трупное окоченение уже наступило. Не знаю, как он назвал бы для себя представшую перед ним картину. Возможно, «Досадная неудача». Или «Суицид: прощание волонтера». А лучше всего — «Олдгейтское задание». Да, думаю, последний вариант самый удачный.

Вчера вечером я записал признание. И оно мне нравится. В нем все изложено ясно и без уверток. Оно конкретно и точно; таким и надлежит быть любому порядочному признанию в черном пластиковом капюшоне или без оного. Я оставил его на столе, на видном месте; чтобы его обнаружить, не понадобится искусство Эдгара Лустгартена. Я купил простенький пакет, пачку наклеек и аккуратно вывел на этикетке: «С кем вы знакомы на небесах?»

Я никак не мог поверить, что он так изумительно ярок, этот «Пале» в веренице красных и желтых огоньков. Когда я вошел, оркестр уже отыграл половину программы. Музыканты пританцовывали на своих местах, и все их инструменты сияли буйным серебром. Одеты они были в маленькие белые курточки и тщательно выглаженные серые брючки в полоску. Кто-то окликнул меня; вначале я не мог понять, кто это. Затем, к своему удивлению, я понял, что слышу голос моей матери: «Эммет, — говорила она, — ты можешь кое-что сделать для меня? Позаботься, чтобы Пражский Младенец стоял на положенном месте над дверью, и чтобы его личико было обращено к церкви. Мы собираемся обвенчаться завтра с утра, сынок». Я понятия не имел, что ей сказать; ее платье из тафты выглядело так мило, и мне пришлось думать не меньше минуты, чтобы у меня в голове сложились слова ответа. Но прежде, чем я произнес их, оркестр опять заиграл. И, когда он обвил рукой ее талию, она тут же склонилась к нему и улыбнулась. И больше я их не видел. Потому что обернулся на секундочку, чтобы увидеть оркестр. А оркестранты без малейшего усилия, как будто у них выросли крылья, подобно мотылькам взмыли, в некую надзвездную высь в поисках Небес, о которых они мечтали так долго.

(Ken Hollings

Betamax)

Кен Холлингс — автор, проживающий в Лондоне. Его работы появлялись во многих журналах и сборниках, включая антологии «Цифровой бред», «Последний секс» и «Подводные течения», а также на Би-би-си, Радио Три, Радио Четыре, Эн-пэ-эс в Голландии, Эй-би-си в Австралии и лондонском «Резонанс FM».

Место действия — Кенери-Уарф

Все начинается с тонкого, нарастающего визга, переходящего в оглушительный рев. Ты ощутишь, как с грохотом несешься в пустоту. Перед глазами, быстро ускоряясь, проносятся огни. Пол под ногами вибрирует. Тобой овладевает неведомая сила, она толкает тебя вперед. Рев продолжается. Кажется, он никогда не прекратится. Лица окружающих выглядят неподвижными, застывшими, взгляды рассеяны и устремлены в никуда.

Перед остановкой звуки затихают. Безличный женский голос сообщает: «Кенери-Уарф. Переход на линию Докландс Лайт».

Вдруг вмешивается другой голос: «Поезд следует до станции Стэтфорд».

Люди вокруг вскидывают глаза. Они удивлены. Растеряны.

Пистолет — мечта, которая умещается в руке.

— Так что, значит, я выхожу здесь?

Раньше тут, под землей, люди прятались от падавших с неба бомб. Барьер из стекла и стали скользит мимо, отделяя тебя от пустоты. Перед тобой открывается огромное пространство, заполненное колоннами и эскалаторами, способными перевезти тысячи людей, но в это время дня тут почти пустынно. На платформе юный скейтбордист барабанит ладонями по металлическому поручню. Маленькая мусульманская девочка в ярком розовом платье присела в уголке вестибюля, нюхая открытую упаковку жвачки «Джуси Фрут». Она держит ее у самого лица, жадно вдыхая аромат. На ее отце черные военные ботинки с тщательно отполированными носами. За их спинами — пустой и тихий рельсовый путь.