Валерий Повалихин - Умягчение злых сердец

Роман, он же архитектор Союзкурортпроекта Ефим Игольников, и два его приятеля Мустафин и Середец, сведения о которых пока исчерпывались тем, что оба прописаны в Мытищах, прибыли в крайцентр в 20.20 по местному времени, а в 00.15 уже покинули город с пассажирским поездом, идущим на север края. Билеты до конечной станции. Семь часов езды. Там — пристань. Успевают на «Метеор», проходящий через Куролино и Ореховый Мыс и отплывающий в 8.00. В одном из этих сел должны покинуть борт. Не исключено, что проделают путь по всей линии «Метеора», до Лосиного Брода, который связан автобусом с Пышкино-Троицким. Но вряд ли. Если и устремятся на Пышкино-Троицкое, то уже забрав все спрятанное в тайге.

Сопровождавший участников второго десанта сотрудник из Москвы передал в аэропорту снимки Середца и Мустафина. Лет им немногим более двадцати, лица у обоих не яркие, не запоминающиеся.

Игольников и компания примчались к пристани на легковой машине частника, когда начиналась посадка, и штурман в рупор предупреждал толпу не имеющих билетов, чтоб не мешали посадке: сколько мест на судне, столько человек уедут, ни одним больше все равно не возьмут. Инструкция предписывает. Итак «Ракету» заменили на более вместительный «Метеор».

Московские гастролеры заметались между билетной кассой на высоком берегу и дебаркадером, где швартовался «Метеор», с тщетными уговорами и посулами. Деньгами сверх стоимости билета северян не удивишь. Едва не любой из толпы остающихся согласен переплатить, лишь бы не торчать здесь, не томиться ожиданием.

— Уехать хочешь? — Небритый мужик в рабочей куртке с ромбом «Спецтехмонтаж» на рукаве бухнул на плечо Игольникову пятерню, дохнул в лицо свежим перегаром. — Бутылку и деньги гони, уедешь. До Оекобы, — назвал спецтехмонтажник последнее на водкой линии село перед Лосиным Бродом.

— Три билета нужно.

— Три бутылки и… — хмельной спецтеххмонтажник лениво оглянулся. — И тридцатку за три билета.

— Спирт пойдет? Ректификат.

— Годится.

Рыскавшие по пристани спутники Игольникова уже стояли тут как тут. По его кивку один из них сунул плоскую литровую фляжку и деньги сиецтехмонтажнику.

Он, прежде чем отдать билеты, отвинтил пробку фляжки, понюхал.

— Порядок. — Фляжка скользнула в боковой карман куртки.

Билеты наконец были у Игольникова. Он и компаньоны заспешили к «Метеору».

После почти шестичасового плавания «специалисты» по староверческим скитам высадились в Ореховом Мысу. В село не входили. Направились в лесок близ пристани — и с концом. Оперативники другого и не ожидали. Все-таки, наверно, стрелял по волку из автомата, прятал его потом Роман — Ефим Игольников. На отрезке: забытый Иветский острог — предместья Орехового Мыса.

Теперь, если расчеты верны, Игольников и его спутники должны вынырнуть на Тасеевском лугу. Появятся или нет? Сидели в томительном ожидании на ничейной заимке около Уртамовки.

Появились! Прошли по лугу, и в центре его устроились на отдых. Сообщили по рации об этом через три часа после того, как «Метеор»» высаживал и брал пассажиров в Ореховом Мысу. При них ли автомат?

— Шустро ноги переставляют, — заметил Поплавский.

— Прилично, — согласился Хромов, — Спешат до темноты попасть к тайнику.

— Не успеют. Дальше болото, труднее топать.

— Тренированные, успеют. Если тайник в том районе, где Красников щепку нашел. Треть, даже больше, прошли уже.

Шатохин слушал разговор лейтенантов рассеянно. Мысли были заняты предстоящей операцией. Пока развитием событий он был доволен, ждал продолжения.

А уходить с Тасеевского луга десантники не спешили. Минул час, другой, третий — все оставались на месте.

— Чего торчат? — первым не выдержал, с сердцем сказал Поплавский.

Шатохин сам давно недоумевал: не может быть, чтобы целью сегодняшнего дня Игольников поставил такую малость — достигнуть луга. Что-то замыслил. Что? Важно бы разгадать, пока архитектор с подручными на лугу. Снимутся с места, проследить за их дальнейшим передвижением невозможно. Опять тогда поиск вслепую?

Шатохин глядел на карту, где карандашом было очерчено, заштриховано предполагаемое местонахождение тайника — территория, захватывающая остяцкие юрты и дом Василия. От луга приблизительно двадцать пять — тридцать километров. Теперь не успеют, а могли бы при желании нынче засветло быть там. Что же сдерживает? Если предположить, что первая цель Игольникова — не тайник? Что же? Скит Великониды? Вполне возможно. У Тандетниковой самые лучшие иконы в здешней округе. Взять — никакого риска. Защиты у Елены Викентьевны теперь, после смерти сына, абсолютно никакой. Все так. Но жилище Великониды и Флоры почти за сто пятьдесят километров от Тасеевского луга, и если туда стремление попасть, то не отлеживались бы в сене, а шагали бы да шагали, А может, причина задержки самая что ни на есть прозаическая: кто-то из троих сбил, натер ногу, не способен пока идти? Нет. Для кого угодно серьезно было бы, только не для профессионалов. С ними такого не случится. Мустафин и Середец профессионалы? Несомненно, Как фотоиндивидуал и кладбищенский продавец, как сам архитектор. Почему все-таки Игольников не приехал с прежними своими партнерами? Шатохин мало задумывался над этим. Объяснение было простое, убедительное: архитектор опасался, как бы Кортунов и Могнолин не примелькались, А вдруг иное? Что иное?