Дмитрий Вересов - Созвездие Ворона

Ларина смеялась.

— Сдается мне, что кто-то большой выдумщик — или ты, или твой тюремный знакомый!

— Ничего подобного, — возражал Леонид, — об этом деле даже писали в газетах! Кстати, вы знаете, что по канадским законам каждому, кто покидает стены тюрьмы, ее дирекция обязана предоставить коня и заряженный револьвер? Какой-то древний пункт в законодательстве, который до сих пор не отменен. У меня была идея — потребовать коня и револьвер после всего, что мне пришлось пережить!

— Слушаю и начинаю завидовать! — заметил Павел. — Мои переживания ни во что не идут рядом с твоими.

Спустившись по трапу, Нюта с интересом огляделась, но тревожное чувство не покидало ее. Тревога была растворена в атмосфере острова. Странно, что никто не ощущает этого. Ее способностей не хватало, чтобы определить причину. Она вообще была до сих пор не уверена, что они у нее есть — эти самые способности. После возвращения из Африки они с отцом никогда не говорили о том, что случилось тогда — об этом странном исцелении.

Словно на эту тему было наложено нерушимое табу. И сейчас она решила никому ничего не говорить. Возможно, дело в том, что она просто утомлена перелетом, волнуется перед встречей с матерью.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она у отца.

Татьяна Ларина смутилась — это была ее реплика. Но состояние мужа не внушало никаких опасений — сейчас рядом с ней шел здоровый сильный человек, которому под силу совершить вместе с Конюховым кругосветное путешествие в лодке.

— Все хорошо! — сказал Павел и вдохнул полной грудью воздух Западу. — Здесь легко дышится, легко думается…

— Я понимаю, что ты хочешь сказать! — к ним подошел человек, держащий за руку мальчика. — Есть много мест, где, кажется, все сковывает и мысли и чувства и хочется бежать, только не всегда есть такая возможность. А Занаду — это рукотворный рай на земле, в таких местах нужно селиться художникам! Мой дед, Вальтер Францевич Бирнбаум, волей обстоятельств ставший Максом Рабе, был тоже художником.

— Привет, Нил! — Павел протянул руку.

Нил поцеловал руку Нюте, взглянув ей в глаза.

— Тебя, я вижу, никуда пускать нельзя, ни в Европу, ни в Африку. У тебя изумительный талант находить неприятности!

Нюта улыбнулась. Ощущение грядущей катастрофы не оставляло ее. Подумала, что хорошо, что дети Розенов остались в Штатах под присмотром няньки Но что здесь может случиться? Мы не в море и не в воздухе, остров не уйдет под воду, аки Атлантида. А кругом одни друзья, Нил просто не мог бы допустить сюда чужака! Ад он и позаботился об охране. Том, его личный секьюрити, маячил где-то в отдалении, но Нюта сразу поняла, кто этот человек. Нил кого-то боится или это обычная мера предосторожности… Она передернула плечами — как жаль, такое торжество, а в голову лезут мысли — одна мрачнее другой. Может, это расплата за открывшийся… Нет, она не хотела произносить это слово. Даже про себя. «Дар?! Нет, чушь. Просто неизученные способности организма», — убеждала она себя с настойчивостью советского материалиста. В экстремальных ситуациях у человека могут открыться способности, о которых он не подозревал. Она боялась, что ее предположения окажутся правдой. Что она станет одной из тех, кто отмечен рукой, может, дьявола, а может, бога. «Неважно — пусть минует меня чаша сия. Не хочу стать похожей на одну из этих толстых вещуний, которые продают свои колдовские услуги через бульварные газеты». Почему-то ей сейчас казалось, что это то, к чему она неизбежно должна придти. Но и забыть сказочное чувство единения с миром, благодаря которому она сумела спасти Павла, забыть шепот африканской ночи и колдовской свет луны, благословивший ее и давший силы, — забыть все это было невозможно.

Сделав несколько шагов, она остановилась, увидев женщину, о которой думала всю дорогу сюда.

Захаржевская ждала их у взлетной площадки, нервничая не меньше дочери. Многое им нужно было сказать друг другу, но слова куда-то исчезли. Розены тактично оставили их, отправившись вместе с Баренцевым к поместью. Несколько долгих мгновений мать и дочь смотрели друг на друга. В конце концов, Татьяна просто обняла Нюту.

— Пойдем, мама! — сказала Нюта, чувствуя, что еще немного, и она заплачет.

— Добрый день! — поздоровался с ней подбежавший Нил-Нил.

— Привет! — она наклонилась к мальчику. — Ты Нил?

— Нил! — подтвердил он. — А ты Нюта — мне папа сказал, когда вы еще только садились!

— Да, у меня есть два брата. Только они маленькие, и остались дома.