Дмитрий Вересов - Созвездие Ворона

— Вакансий нет! — сказал он быстро. — Я давно велел сказать всем…

Человек обнял его за плечи. Бывший секретарь леди Морвен вскинул недоуменно глаза. В этих объятиях было что-то дружеское, он не мог не почувствовать этого, несмотря на туман, застилавший его сознание. Он замолк смущенно. Возможно, посетитель был столь нее знатен, как и он сам. Это было логично. С тех пор, как он обрел корону императора, ему ни разу не пришлось общаться с равными себе. Рано или поздно они должны были придти к нему. Сейчас его окружали равнодушные придворные, он чувствовал себя одиноким.

— Кто сделал это с тобой? — прозвучал голос у его уха.

Лоусон, горделиво молчавший в кабинете директора психиатрической клиники, не мог не ответить равному себе.

— Фея озера вручила мне меч, — сказал он, — и я слышу ее голос: зачем ты преследуешь меня?

Он посмотрел с надеждой на визитера. Последние дни Лоусона посещали сомнения. Чары леди Морвен понемногу слабели, ибо нет ничего вечного на земле, а препараты, которыми его пичкали в клинике, хоть и не могли вправить ему мозги, но приглушали действие гипноза. Лоусон чувствовал, что заточен в золотую клетку, что за почтительным молчанием окружающих скрывается какая-то страшная тайна. Что-то, к чему, может быть, лучше не прикасаться. Может быть, родовое проклятье!

Ему показалось, что этот человек пришел ему помочь, и он выслушал все, что тот сказал ему. Его собственная речь становилась осмысленнее, он даже отвечал на вопросы. После того, как за загадочным пришельцем закрылась дверь, Лоусон погрузился в мрачное молчание. Санитар, пришедший через полчаса отвести его на процедуры, был поражен, встретив осмысленный взгляд.

— Знаете, — директор «Санди Плейграунд» надел маску сострадания, приличествующую случаю, — любому студенту-медику уже известно, что мания величия встречается в той форме, которую принято описывать в литературе, крайне редко. Больные не воображают себя Наполеонами — современные психозы разнообразны, но, как правило, не принимают столь изощренных форм. Поэтому меня очень заинтересовал этот случай.

Он тактично умолчал о готовящейся монографии, в основу которой был положен случай Лоусона.

Посетитель молча кивнул в ответ и встал, чтобы откланяться. Делать ему здесь было больше нечего.

Поместье Западу готовилось к приему гостей. Прислуга суетилась, но у Татьяны Захаржевской было впечатление, будто они не успевают. Будь жив Макс Рабе, может, он соорудил бы несколько десятков хитроумных аппаратов, которые быстренько навели бы здесь порядок, не тратя время на пустые разговоры.

Ревизии подверглось все, от подвала до высоких башен, которыми заканчивались оба крыла поместья. Захаржевская даже посетила вертолетную площадку. Баренцев, который прибрел туда же с Нил-Нилом, попрыгал с серьезным видом по покрытию и предположил, что оно продержится до конца праздника.

— А вот травку можно покрасить! — добавил он серьезно. — А то она какая-то невзрачная, глаз не радует!

Нил-Нил нахмурился, не понимая шутки.

— Это старая русская боевая традиция! — пояснил Нил. — Перед прибытием высоких чинов траву близ военной части принято красить в зеленый цвет. Правда, это обычно делают осенью, но мы пойдем дальше…

— Прекрати! — негодовала Татьяна. — Не нужно учить ребенка маразму!

— А ты не бойся! — он нежно обнял супругу. — Все будет хорошо!

Здравый совет, но последовать ему она не могла. Нил вряд ли был способен понять, насколько важна была для нее эта свадьба. И не только потому, что здесь будет Нюта, которую она увидит впервые после… В общем, впервые. То, что случилось в Африке с ней и с ее отцом, показалось Захаржевской предупреждением. Словно кто-то напоминал ей о том, как она уязвима, что ей есть что терять. И снова она получила подтверждение невидимой связи между ней и дочерью. В час, когда далеко, в забытой богом африканской республике, в Нюту и Павла стреляли, она почувствовала приступ необъяснимой паники. Через несколько дней пришло сообщение о происшествии в Маконго, и Татьяна готова была вылететь туда сама, если бы не знала, что все равно не успеет застать дочь.

Нюте не удалось в этот раз погостить вволю у Лизы с Джошем. Баренцев считал, что безопаснее будет, если Павел и она вернутся в Штаты. Он постарался внушить эту мысль Розену, устроив по просьбе последнего ту самую бесполезную встречу с консулом. Как и Розен, Нил был возмущен фактическим бездействием африканских властей, однако предпринять что-либо был бессилен. Труп Пабло Васкеса был переправлен в Соединенные Штаты, несколько десятков детективов, нанятых Баренцевым, денно и нощно шныряли по Бенвиллю, пытаясь нащупать какие-нибудь ниточки. Ежедневно, вместо утренних газет, Нил просматривал отчеты. Детективы сумели найти слугу, нанятого Васкесом, — согласно его показаниям, Пабло Васкес никак не мог стрелять в доктора Розена. Следовательно, был кто-то еще… Это соображение и послужило причиной быстрого отъезда Павла из Африки. О том, что второй стрелок покоится на дне мутной речки близ дома Ату, осталось тайной для всех, включая даже Нюту. Охотник не хотел неприятностей с властями.