Наталья Андреева - И на небе есть Крест, или Ловушка для падающей звезды

— Ну, музыку. То есть сцену. Карьеру, одним словом.

— И что ж ты делать будешь?

— Не знаю. Подумаю. Пойду, например, работать по специальности.

— Где?

— В Москве. Раз я там живу.

Мать немного помолчала.

— Это девка твоя новая, что ли, воду мутит? Какая специальность, Коленька? Живешь ты хорошо, и слава богу. На работе с утра до ночи не сидишь, начальство тебя не шпыняет, зарплату не задерживают, с отпуском не прижимают. Сам себе хозяин. И не вагоны разгружаешь. Гитара-то, она, чай, не мешок с мукой? «Брошу»!

— Как вы все меня понимаете! — с иронией сказал он. — Кстати, а что у тебя на работе?

— Вчера за свой счет написала. На отпуск. Как только узнала, что ты приедешь.

— Зачем ты работаешь, мама? Сама описала службу как каторгу. Так зачем? Разве я денег тебе не дам?

— Как не работать-то, сынок? Среди людей живем. И ни к чему им знать, сколько и чего ты получаешь. На поезде вот приехал. Значит, больно-то не разбогател. А что в газетах пишут, так это все неправда. Я всем говорю.

— Я, пожалуй, прогуляюсь по городу. Сегодня вечером приедут мой продюсер и ведущая шоу.

— Где ж мы их всех положим-то? Разве на полу?

— Это Ева.

— Как-как?

— Ева приедет, мама.

— Коленька… Как же? Вы же с ней разошлись!

— Но я не могу разорвать существующие между нами деловые отношения, — промямлил он. — Мы вместе работаем, и эта поездка чисто деловая. Короче, мне надо переехать в гостиницу. Мне здесь неудобно, пойми.

— Понимаю. У родной матери, в родном доме неудобно.

— Ты же сама только что сказала, что бросать все глупо! Значит, я буду работать. А для этого мне нужно быть рядом с моим продюсером и моей… ведущей шоу. Все, я поехал.

— А завтракать?

— Не хочу.

От чашки кофе он бы не отказался, но продолжать этот неприятный разговор не хотелось. Никто его не понимает. И мама тоже.

Он вышел из дома и огляделся. Есть где-нибудь в родном городе приличное кафе? Где можно позавтракать, а заодно и пообедать. Он вспомнил, как проезжал мимо симпатичного домика с вывеской, на которой было витиевато написано: «Ивушка». Десять часов утра, вряд ли там есть посетители.

Метров через сто Краснов поймал-таки такси и сказал водителю, куда ехать. Когда расплачивался, таксист вдруг подмигнул:

— Как там жизнь-то, в Москве?

— Нормально.

— Ты это… Про нас песню сочини. Про родной город. Не забывай, парень, своих корней, — наставительно сказал мужик.

«Они считают меня своей собственностью. Земляки», — вздохнул Краснов и стал высматривать вчерашний павильончик. Что за черт? Двое рабочих снимают вывеску! Закрылись, что ли? Вот тебе и позавтракал!

Он так и застыл перед дверью. Потом увидел, что наготове другая вывеска.

— А почему кафе решили переименовать? — спросил он.

— В «Альтаир»-то? Хозяин распорядился. А хозяин, как известно, барин.

«Альтаир». Кажется, так назывался тот самый школьный ансамбль. Первый в жизни Краснова, который они организовали вместе с Васькой Смирновым.

— А кто хозяин? — спросил Коля, уже заранее зная ответ.

— Василий Смирнов, — важно сказал один из мужиков в спецовке.

— Понятно.

Рабочие узнали его и принялись с энтузиазмом расспрашивать про жизнь в столице.

— Как там с работой-то у вас?

— Нормально. Извините, я позавтракать пришел.

Они удивленно переглянулись:

— Что ж мать-то тебя не кормит?

Не поняли. И никто в родном городе не поймет Николая Краснова. Это в Москве нормально позавтракать в клубе или в каком-нибудь уютном кафе, а пообедать в ресторане, заказав бизнес-ланч. Здесь не знают, что это такое. Краснов понял, что пойдут сплетни. Это называется со своим столичным уставом да в провинциальный монастырь.

Как и ожидалось, в прохладном помещении «Альтаира» никого не было. Но вскоре после того, как он сел за столик, сбежался весь персонал и продавцы из окрестных магазинов. Тут же стали шушукаться: Николай Краснов, знаменитый певец, завтракает в кафе. «А почему не дома?», «Почему один?»

Поскольку кафе было у самого вокзала, из окна он прекрасно видел стоянку машин, а на ней свою черную «Ауди». На месте тачка, никуда не делась. И вдруг оттуда, со стоянки, вышел дюжий мужик в камуфляже, тот самый охранник, с которым он договаривался о постое, и направился прямиком в кафе. Николай внутренне поджался. Перекинувшись парой слов с рабочими, охранник вошел в дверь. Коля увидел, как он появился на пороге, окинул взглядом полутемный зал и решительно направился к столику, за которым сидел певец.