Светлана Алешина - Африканские страсти (сборник)

— Вы ничего не поняли. Дело в том, что я не хочу возвращаться в этот мир. Поэтому я и вернул вам деньги. Если бы я хотел, то давно бы уже использовал свой шанс.

В это время бомж, сидящий рядом с Константином Викентьевичем, понял, наконец, что произошло, и, вскочив, схватил своего товарища за воротник ветхой рубашонки.

— Да ты что, сука?! — завопил он. — Придурок гребаный, это ж такие бабки! Ты что, просто так вот отдаешь их им?!

— Да, — спокойно ответил Константин Викентьевич.

— Бля-а-а-а… — схватившись за голову, простонал бомж, раскачиваясь из стороны в сторону. — Ну ты и мудак! Блин, везет же таким идиотам, а они даже не понимают этого! Да лучше б ты мне их отдал, козлиная твоя морда! Философ блаженный!

Константин Викентьевич продолжал спокойно сидеть, улыбаясь.

— Я объясню, почему я не хочу пользоваться этими деньгами, — сказал он. — Я живу в мире, очень сильно отличном от того, в котором живете вы. Здесь тоже не все идеально, здесь также идет борьба за власть, и выживает сильнейший. Но здесь я чувствую себя свободным от власти денег. Я своими глазами наблюдал, как несколько человек чуть не погибли из-за них. И я не хочу, чтобы меня постигла та же участь. Пусть я сплю возле мусорного контейнера под открытым небом и питаюсь отбросами, но я свободен. Я выбрал этот мир, я принял его законы, и он меня вполне устраивает. Так что я без всякого сожаления расстаюсь с этими деньгами.

— Ой, бля! — продолжал стонать второй. — Вот попадется же такой мудила!

Неожиданно он вскочил на ноги и с силой ударил Константина Викентьевича ногой. Тот от неожиданности охнул и схватился за бок, а озверевший бомж продолжал наносить ему удары.

— Вот тебе, ублюдок, получай! — с ненавистью бормотал он.

Опомнившись, капитан Карташов бросился вперед, оттаскивая обезумевшего от ярости бомжа от худенького Константина Викентьевича, который даже не сопротивлялся.

— Прекратить! — орал Олег Валерьянович. — Да не дергайся ты, придурок, я ж тебя одним пальцем сломаю!

Однако бомж разбушевался не на шутку. Карташов, не выдержав, резко ткнул его кулаком в солнечное сплетение, бомж задохнулся и стал медленно оседать на землю.

— Вот так, — произнес капитан, застегивая на нем наручники. — Отправлю-ка я его на пятнадцать суток, пусть остынет немного, а то еще будет вас доставать все это время, — сказал он Константину Викентьевичу.

— А вы говорите, — добавил он, — что ваш мир лучше. Чем же он лучше?

— Вы опять не поняли, — с улыбкой поправил его Константин Викентьевич. — Я не говорил про лучше или хуже. Просто они разные, и каждый выбирает себе свой. Я буду жить так, как считаю лучше для себя.

— Ну смотрите, — пожал плечами Карташов. — Дело ваше.

После этого он повернулся к Ларисе.

— Я пойду поищу понятых, чтобы оформить изъятие денег по закону, — сказал он. — К тому же этого гаврика нужно в машину препроводить. — Он кивнул на валяющегося на земле закованного в наручники бомжа. — Ты подождешь здесь?

— Да, — ответила Лариса.

Карташов ушел, Лариса осталась наедине с Константином Викентьевичем. Бомж-философ смотрел вдаль и улыбался.

— Чему вы улыбаетесь? — не выдержав, спросила Лариса.

— Да все то же, — ответил он. — Суета сует. Вот вы все бегаете, суетитесь, подставляете головы под пули… И ради чего? Ради вот этих паршивых бумажек? На свете нет ничего ценнее человеческой жизни, и я это понял. И в этом смысле моя жизнь гораздо счастливее вашей. Я не подвержен суете, я свободен.

Лариса ничего не ответила. Она молча курила, размышляя над услышанными словами.

Вскоре появился Карташов в сопровождении двух понятых, найденных им в соседнем дворе. Он быстро оформил изъятие денег и, повернувшись к Ларисе, спросил:

— Ну что, идем?

— Ты иди, я тебя догоню, — ответила она.

Олег Валерьянович пожал плечами и зашагал к арке.

Лариса посмотрела бомжу-философу в глаза и, волнуясь, сказала:

— Константин Викентьевич, если вы все-таки захотите вернуться в этот мир, то я обещаю, что помогу вам. Если хотите, я оставлю вам свою визитку, и вы сможете обратиться ко мне…

— Не стоит, — ответил бомж. — Я никогда этого не захочу.

— Вы… окончательно решили? — спросила Лариса.

— Да, — твердо ответил он. — Причем далеко не сегодня.

Лариса грустно покивала головой и повернулась, чтобы уйти.

— Постойте! — вдруг окликнул ее Константин Викентьевич.

Она обернулась.

Бомж засунул руку в карман своих грязных брюк, достал оттуда стодолларовую бумажку и вложил ее в Ларисину руку.