Дмитрий Соловьев - Чистильщик

– Сиди пока здесь, старина, – прошептал он, – я тебе свистну, – и бесшумно выскользнул из комнаты, неплотно притворив дверь.

Шторма на Ладоге сегодня не было, но ветер крепчал. Крысолов, словно китайские шарики, повертел в ладони скатанные прибоем голыши, подобранные им позавчера на берегу, и точным броском отправил в отключку одного из своих соглядатаев. Снял с него наплечную кобуру с «вальтером» П-5, оснащенным глушителем, отстегнул с предплечий пружинные ножны с ножами. Все так же бесшумно приблизился к пирсу, где уже пришвартовался двенадцатиметровый бот, поднял рогатку, усмехнувшись иронии судьбы, – в данной ситуации, когда не хотелось никого убивать, это оружие детства было наиболее эффективно. Первый голыш в лоб получил шкипер, вторым он поймал в полете сменного охранника-аномала, бросившегося на палубу. Третьим угодил в ухо второго сменщика и, бросив рогатку, выхватил левой рукой «вальтер», правой по-прежнему держа наготове камень. Сзади слева тяжко упало тело и раздался придушенный всхлип. Крысолов скосил туда глаза и увидел Беса, стоящего на упавшем ничком четвертом охраннике, ждавшем отправки на материк, и цепко держащего его за шею у основания черепа.

Крысолов качнул головой и стремительно взбежал на палубу бота, скользнул в люк и обыскал трюм, где и обнаружил ничего не подозревающего моториста. Выгнал его под дулом пистолета на берег, разоружил отключенных охранников, связал моториста и охранника-человека, которого держал Бес. Потрепал пса по голове, слегка дернул его за ухо.

– Я ж тебе говорил – жди моего свиста. Бездельник.

Бес что-то проворчал и неторопливо затрусил по трапу на палубу бота. Крысолов еще раз проверил узлы ремней, которыми связал пленников, потом в рысьем темпе пробежал до домика, захватил спутниковый телефон. Искать радиостанцию ему было некогда, поэтому он просто расплескал соляру по полу и поджег ее. Дождавшись, когда огонь разгорится посильнее, он бегом вернулся на пирс, обрубил швартовы и на малых оборотах, задним ходом, стал отходить от причала. За оставленных им на берегу людей он не беспокоился – связал охранника не слишком хитро, через часок – полтора выпутается, либо очухаются вырубленные. Спалив дом вместе с рацией, Крысолов обеспечил себе до шести часов форы. Зарево наверняка увидят издали, да и в ангаре был комплект сигнальных средств.

Развернув бот, Крысолов на средних оборотах повел суденышко на юго-запад, к Петрокрепости. Бес заинтересованно крутился в рубке, обнюхивал рычаги и приборные панели, глухо ворчал, когда особенно сильная волна задирала нос бота, разбивалась о форштевень и осыпала брызгами стекло рубки.

– Да, брат, вот шторма нам только не хватает, – пробурчал Крысолов. И вспомнил, как пять лет назад, отрываясь от погони превратно понявших его действия пограничников, пересекал на таком же боте штормовое Белое море. Суденышко, лишенное хода из-за поломки машины, выбросило на камни неподалеку от Онеги. Сам Крысолов спасся практически чудом и с поломанными ребрами, сотрясением мозга и открытым переломом ноги полмесяца отлеживался в глухом лесу, питаясь рыбой из ближайшей речки и пользуя себя эликсирами из НЗ. Но тогда было жаркое лето. Сейчас же повторять этот подвиг не хотелось.

Он настроил радио на волну питерского портового метеоцентра и выслушал прогноз, весьма неутешительный: на Ладоге – штормовое предупреждение. Утешало лишь одно – ветер южный – юго-западный, значит, все время волны будут бить в форштевень, а не в борт. Значит, не перевернет. И в то же время шторм давал дополнительную фору во времени, ибо до острова доберутся не скоро.

Закрепив штурвал, Крысолов ненадолго спустился в машинное отделение. Оба дизеля работали в нормальном режиме, не сбоили и не перегревались. Пошлепав один из них по корпусу, как коня по крупу, Крысолов поднялся обратно в рубку. Бес, утомленный болтанкой, улегся в угол, свернувшись калачиком и уткнув нос в лапы, лишь утробно взрыкивал, когда бот нырял в промежуток между волнами и палуба словно проваливалась.

Вертолет с опознавательными МЧС завис над бетонным пирсом, медленно и плавно опустился вниз. Дверца отъехала в сторону, но вместо спасателей из нее вылез Боров. Следом за ним – Николай Николаевич и два его телохранителя-аномала. Всех троих было трудно представить порознь. В Синдикате ходили слухи, что единственные не расстающиеся друг с другом аномалы были просто педиками.