Светлана Алешина - Змей в райских кущах

— У Аллы были враги? — спросила я.

— Не знаю. — Герман Генрихович пожал плечами. — У каждого человека есть враги, — добавил Гоффман. — Если он не дурак, конечно, и Алла никогда не была дурой…

— Как вы думаете, — спросила я, — а кто-нибудь еще мог знать о ее сложных взаимоотношениях с подругой?

— Ирина Анатольевна, вы думаете, что кто-то подставил мою жену? — Гоффман прищурился.

— Думаю — да, — ответила я.

— И снова подозреваете меня? — проговорил Герман Генрихович задумчиво.

— Я этого не говорила, — возразила я, допивая чай, который к этому моменту успел остыть.

— Но подумали, — усмехнулся Гоффман.

Я в ответ пожала плечами.

— А у Ани были враги? — спросила я. — Ее мог убить кто-нибудь неизвестный?

— Я не был с ней близко знаком, — ответил Герман Генрихович. — Но, учитывая ее характер…

— Мы можем переговорить с работниками фитнесс-клуба? — спросила я, не особенно надеясь на то, что Герман Генрихович с радостью пойдет нам навстречу.

— Пожалуйста. — Гоффман несколько обманул мои ожидания.

Выйдя из кабинета, я спросила Костю:

— Что ты обо всем этом думаешь?

— Мне кажется, — проговорил он задумчиво, — что выводы пока делать рано.

— Согласна, — кивнула я. — Однако Герман Генрихович показался мне не слишком-то опечаленным тем, что его жену взяли под стражу…

Шилов возразил:

— Но это еще не говорит о том, что именно он убил Анну Степнову и подстроил все так, чтобы обвинение пало на Аллу Владимировну!

— Но, по-моему, об этом свидетельствует ряд фактов, — заметила я. — Один из них — именно он вызвал ремонтную бригаду в солярий…

— Ну, — усмехнулся Костя, — это я уже слышал в кабинете главного менеджера, вот только не понял: чего это ты так завелась?

— Женская солидарность! — объяснила я.

Костя покрутил у виска, но тем не менее продолжал смотреть на меня с неизменной нежностью, отчего я невольно отвела взгляд.

— Так, значит, ты думаешь, что это не Гоффман? — заключила я.

— Этого я тоже не говорил, — ответил Костя.

— Но согласись, — продолжала я, — Герману Генриховичу было бы очень выгодно упечь жену за решетку…

— Такое оно женское счастье, — съехидничал Костя.

— Ведь если Аллу Владимировну осудят, — рассуждала я вслух, — Гоффман станет полноправным владельцем фитнесс-клуба «Парадиз».

— Да, — согласился Костя, — а отправив на тот свет Аню, Герман Генрихович устранил и еще одного возможного совладельца, особенно учитывая всю эту чехарду с документами!

— Так, значит, ты тоже считаешь, что это был Герман Генрихович? — обрадовалась я.

— Нет, — покачал головой Костя, — я только считаю, что это одна из версий, имеющих право на существование!

— Ну, говоря откровенно, — сказала я, — мне тоже кажется, что тогда в этом деле все было бы слишком просто… Вот если бы переговорить с охранником, который в тот день дежурил! — мечтательно проговорила я.

— Кстати, — заметил Костя, — ты забыла спросить у Германа Генриховича, как его имя и где его можно найти!

— И правда, — слегка расстроилась я.

Костя постучал в первый попавшийся по дороге кабинет, и оттуда отозвался мягкий женский голос:

— Войдите!

Я не заставила себя дважды уговаривать, а Костя, разумеется, вошел в кабинет следом за мной.

— Ирина Анатольевна! — узнала меня хозяйка кабинета. Это была Елена Николаевна Крылова, с которой мы встречались на подготовительных съемках. Она, кажется, значилась в штатном расписании заместителем Гоффмана, хотя я в их клубной иерархии особенно-то не разбиралась. Будь я на месте Аллы Владимировны, поувольняла бы половину…

По-моему, персонала в клубе «Парадиз» было больше, чем требовалось. То ли дело в моей программе: я — автор и ведущая, Галина Сергеевна — режиссер, Павлик Старовойтов — наш оператор и Лена Казаринова — помреж!

— Вы уже, верно, наслышаны о том, что у нас случилось?! — взволнованно проговорила Елена Николаевна, очень эффектная женщина лет тридцати пяти: черноглазая, черноволосая, ослепительно белокожая; с тонкими, почти аристократическими чертами лица и волевым, красивым ртом. Одета Елена Николаевна была в легкий брючный костюм темно-вишневого цвета, который ей удивительно шел. Накрашена была только слегка, но, как я подозревала, с ее-то внешностью легко могла превратиться в женщину-вамп с глянцевой обложки журнала. И для этого ей бы особенного труда не потребовалось!

— И в самом деле наслышаны, — ответила я.

— Бедная Алла Владимировна, — женщина покачала головой. — Ей-то каково! А?! Ни за что не поверю, что Аллочка могла кого-то убить!