Светлана Алешина - Козырь в рукаве

Иринка перевела дыхание, достала маленький носовой платочек, вытерла лицо, продолжила:

— Я пробежала через какой-то проходной двор и вышла прямо к остановке. Там стоял автобус, я села в него, двери закрылись как раз перед носом одного из бандитов. Тут я сделала глупость. Они, вероятно, вернулись к машине и поехали по маршруту автобуса, но я решила, что они отстали, и повела себя недостаточно осторожно. Автобус ехал в нужном мне направлении, я вышла и все-таки направилась к вам. Я поднялась, позвонила, вас еще не было, тогда я снова спустилась во двор, чтобы подождать на улице. Конец дня, я подумала, что во дворе обязательно кто-нибудь будет. Но, как назло, там не было ни души. Я решила посидеть в кафе через дорогу, вышла на улицу, тут они меня и поймали.

Капитан кивнул.

— А когда узнали, что Ольга Юрьевна живет в доме, около которого вас засекли, они решили, что вы уже успели с ней встретиться. Тем более что журнала к тому времени у вас уже не было. Где же он?

Иринка потерла лоб.

— Скажите, что вы не будете злиться, — попросила она.

— Приехали, — коротко объявил Виктор и остановил машину у тротуара.

Бородин кивнул, мягко сказал:

— Время поджимает. Обещаю, что никто на вас сердиться не будет. Надеюсь, вы его не выбросили?

— У меня было такое желание, — призналась Иринка, — но я не решилась. В общем, когда я вышла из автобуса, там почта рядом с остановкой, недалеко от вашего дома.

— Да, помню, — подтвердила я.

— Там было еще открыто. А я так перетрусила, что мне хотелось побыстрее избавиться от этого журнала…

— Ирка, не томи! — не выдержала я.

— Короче, я послала его вам по почте, — выдохнула Иринка, — я в кино видела…

Мгновение я переваривала услышанное, потом не выдержала и захохотала.

Ну, Ирка! Между прочим, из нее может получиться неплохой журналист. Находчивая, сообразительная, все замечает, подучить самую малость и всего-то. По крайней мере, в горячих материалах у газеты недостатка не будет, с ее-то везением. Собиралась девочка незатейливую статейку написать, а в конечном итоге помогла таких матерых преступников за решетку упрятать.

— Это что же теперь, — растерялся капитан, — или не меньше недели ждать, или отправляться на почту и искать иголку в стоге сена.

Опечаленный, Бородин нас покинул. Вернулся он довольно быстро и не один. Состояние Ромки привело нас в полное изумление. Во-первых, лицо его было здорово разукрашено: нос расквашен, под глазом чернел свежий фингал. А во-вторых, наш студент был совершенно пьян. Для начала он облобызал мне ручку, пустил скупую слезу, обнимая на прощанье Бородина. А потом никак не хотел садиться в машину, потому что не мог вспомнить, сказал ли он «до свидания» своему лучшему другу Андреичу.

— Ребята перестарались с извинениями, — развел руками капитан.

Ромка плевать хотел на наши увещевания забраться в машину и успокоиться, пока не углядел Иринку. На некоторое время он замер с отвисшей челюстью, потом бухнулся на колени прямо на асфальт и нетвердым голосом сказал:

— Девушка, вы очаровательны. Скажите, мы с вами раньше не встречались?

Я легонько шлепнула его по макушке.

— Садись в машину, ловелас.

— Ольга Юрьевна, на минутку, — позвал Бородин.

Я вышла, Ромка немедленно этим воспользовался и нырнул на мое место, зацепив рукавом дверцу и стукнувшись головой. Тут же я услышала его голос:

— Где-то я вас уже видел. Разрешите с вами познакомиться. Рома, то есть Роман.

— Рома, ты не оригинален, — бросила я ему, — немедленно оставь девушку в покое.

Виктор бросился Иринке на выручку, вынул студента из машины и пересадил вперед. Ромка сразу же попытался развернуться, тогда Виктор щелкнул его по лбу.

— Сиди смирно, высажу.

Угроза подействовала. Ромка поерзал, протянул Виктору руку со словами «Здравствуйте, царь. Оч-чень приятно» и затих. Иринка растерянно молчала.

Я повернулась к Бородину.

— Что-то еще случилось?

— Случилось. — Капитан понизил голос. — Афанасьева здесь нет.

Я помолчала.

— Вспомнила! Беня что-то говорил о том, что Афанасьев слишком много прокалывался и, я так поняла, от него решили избавиться.

— Каким образом, он не проболтался?

— Нет, но, когда Афанасьев меня привез в этот клуб на Гоголя, Беня страшно ругался, потому что шеф велел Афанасьеву заниматься каким-то клиентом.

— Что-нибудь еще Беня говорил?

— Говорил, не помню что… А, вспомнила! Что Афанасьев придурок и нюх потерял… — я растерянно замолчала, — кажется, все.