Чингиз Абдуллаев - Застенчивый мотив крови

— Да, конечно, — растерялся Реутов, — я понимаю… понимаю. Но как вы, доктор наук, профессор, заместитель директора по науке и… стреляли в людей, убивали бандитов? Как это возможно?

— Застенчивое свойство крови, — пояснил с улыбкой Максуд, — я сам не подозревал, насколько сильно это чувство.

Он пошел к выходу. Затем неожиданно остановился и обернулся к Реутову.

— Хочу сообщить вам, что мы с Альтманом выставляем свои кандидатуры на выборах в академию. В качестве членов-корреспондентов. Мне хотелось, чтобы вы об этом узнали от меня. До свидания.

Максуд спустился в лабораторию, где его ждали Леонид Альтман и аспиранты. Они были в восторге от самого вида своего профессора и его рассказов о ликвидации банды. Днем в институт приехал Зайцев. Впервые в жизни Максуд не перезвонил ему, несмотря на его звонки.

— Что произошло? — спросил Вениамин Платонович. — Ты не отвечаешь не только на звонки своей супруги, но и на мои звонки? Лариса плачет и говорит, что ты ее оскорбил. И потребовал развода. Почему? Что произошло?

— Надоело, — признался Намазов спокойно. Он был рад, что может наконец сказать то, о чем мечтал почти четверть века. — Вся эти постоянные скандалы, ссоры, упреки. Я меня появилась новая подруга, к которой я собираюсь уйти, — гордо объявил он.

Зайцев нахмурился. Покачал головой.

— Это ранение так на тебя подействовало? Ты очень изменился.

— Я тоже так думаю, — согласился Максуд, — хочу сообщить вам, что в Дагестане убили моего младшего брата. Вместе с родственниками мы создали отряд самообороны, нашли оружие и перебили всю банду. При этом ваш покорный слуга лично застрелил двоих бандитов и получил это ранение. У вас есть еще какие-нибудь вопросы?

— Нет, — изумленно произнес Зайцев, — а ты разве умеешь стрелять?

— Все кавказские мужчины умеют стрелять, — заявил Максуд, даже не моргнув, — и еще кавказские мужчины терпеть не могут, когда их вечно упрекают, ругают и унижают. Рано или поздно это должно было закончиться. Я решил поставить точку.

— Подожди, — попросил Зайцев, — если это из-за квартиры, то не нужно торопиться. Мы купим молодым другую квартиру. Там все будет нормально. Ты можешь оставаться и жить в своей квартире сколько хочешь.

— Нет, — гордо возразил Максуд, — мы ее разменяем и поделим. Так будет справедливо.

— Что с тобой происходит? — не выдержал Вениамин Платонович, ты как будто съехал с катушек.

— Так и есть. Я стал другим человеком. Хочу заметить, что изменился в лучшую сторону. На следующих выборах в академию будут обсуждать наши с Альтманом кандидатуры на выдвижение в члены-корреспонденты, — добавил Намазов.

— Я уже слышал, — кивнул Зайцев, — но почему в паре с этим евреем? Это вызовет нехороший резонанс.

— Во-первых, он мой самый большой друг, — пояснил Максуд, — а во-вторых, умный еврей, который давно должен был стать академиком.

— Если будешь так говорить, то он действительно станет академиком, а ты останешься обычным профессором, — зло заметил Вениамин Платонович.

— И это будет справедливо, — улыбнулся Намазов.

— Теперь я понимаю. Это твоя рана сделала тебя таким развязным и наглым. Наверное, слишком много уколов, — покачал головой Зайцев. — Ничего. Это пройдет.

— Никогда не пройдет, — торжественно заявил Максуд. — Ладно. Не будем делить квартиру. Я заберу свои вещи и навсегда оттуда съеду. Ведь она была вашей, и вы подарили ее своей дочери. Пусть квартира останется в вашей семье. Мне ничего не нужно.

— Ты собираешься бросить свою жену накануне свадьбы своей дочери? — разозлился Зайцев. — Ты совсем сошел с ума?

— Нет. Я только сейчас стал абсолютно нормальным человеком. Если моей дочери нужен отец на свадьбе, то она мне об этом скажет сама. А если не нужен, то меня там не будет.

Вениамин Платонович развел руками и медленно пошел к выходу. Уже у дверей обернулся.

— Наверное, ты просто влюбился, — предположил он, — нашел себе молодую аспирантку и влюбился. Так иногда бывает с мужчинами после сорока. У меня тоже так было. Но я успокоился и остался в семье.

— Нет, — радостно заявил Намазов, — я ухожу не потому, что влюбился. Хотя вы абсолютно правы, я действительно влюбился. Но я ухожу потому, что не хочу и не могу жить с вашей дочерью. И не собираюсь с ней жить больше ни одного дня.

Зайцев вышел из кабинета, хлопнув дверью. Он позвонил дочери.

— Твой муж окончательно свихнулся, — сказал он, — видимо, ему там сильно досталось. Он договорился до того, что собирается разводиться прямо сейчас и вообще отказывается от вашей квартиры. Сказал, что ему ничего не нужно. Он влюбился и хочет от тебя уйти.