Чингиз Абдуллаев - Застенчивый мотив крови

Максуд ничего не ответил. Он поймал такси и поехал к Майе. Поднялся к ней и позвонил. Прислушался. Ничего не было слышно. Он снова позвонил. Опять ничего. Достав свой мобильный, он набрал ее номер. Довольно долго ждал, пока она ответит, уже начиная волноваться, когда наконец услышал ее голос:

— Здравствуй, Максуд. Что случилось?

— Ничего. Приехал к тебе, как обычно, без предупреждения, — пояснил он, — а тебя нет дома.

— Я сейчас на встрече, — пояснила она. — Приехал гость из Польши, и у меня срочное задание взять у него интервью. Он рано утром улетает, и поэтому я жду его в отеле. Я думала, что сегодня ты будешь занят поисками квартиры.

— Уже нашел, — сообщил Намазов, — у нас было мало времени и поэтому пришлось действовать. И долго ты собираешься сидеть в этом отеле?

— Не знаю. Пока он не приедет. Говорила с его помощником, он пока задерживается. Ты извини, я действительно не думала, что ты сегодня можешь ко мне приехать.

— Не страшно. Подожду, пока ты вернешься, — сказал Максуд. — Только не очень задерживайся. Иначе я начну ревновать.

— Он маленький, толстый и лысый, — рассмеялась Майя, — и старше меня лет на тридцать.

— Я тоже старше тебя намного и уже начал лысеть, — заметил Намазов, — хорошо еще, что я не толстый и не маленький.

— Его показывают по телевизору, — весело ответила Майя, — он их вице-премьер. По всем новостям показывают. Можешь посмотреть и убедиться, что он явно не в моем вкусе.

— Не буду смотреть, чтобы не расстраиваться. Ладно, я немного подожду.

— Куда ты пойдешь?

— Не знаю. Наверное, к Альтману. Когда вернешься, позвони, может, я перестану ревновать и вернусь к тебе.

— Договорились.

Он спустился вниз, вышел во двор. Чудесная солнечная погода. Он присел на скамейку. Конечно, ему нужно полететь вместе с Салимом и отметить семь дней смерти своего дяди. А с другой стороны, его только назначили заместителем директора. И он не может все бросить и уехать. Нужно будет завтра поговорить, попытаться объяснить. Может, разрешат хотя бы уехать на два дня. Конечно, наивные планы Салима он совсем не разделяет. Составить группу мстителей из близких родственников и начать поиски банды убийц, которая численностью превосходит их в несколько раз. Так хорошо действовать на Диком Западе, где ковбои упражнялись в быстрой стрельбе. Но никак не на Кавказе, где существуют свои понятия чести. Выследить незаметно врага, прокрасться поближе к его дому, устранить его незаметно для других, остаться незамеченным и невидимым — здесь нет ничего противного традициям чести. Главная задача — устранение кровника любым способом. Ковбойская стрельба на улице, когда враги сходятся друг с другом, чтобы лично пристрелить своего соперника, невозможна в восточном ауле, обязательно появятся родственники и друзья одного из стреляющих, которые также будут считать делом своей чести защищать своего близкого. И тогда получится не дуэль, а небольшая бойня в центре любого горного селения или южного города.

Намазов размышлял о родственниках, о сложившейся ситуации… Васиф, его младший брат, хотя бы служил в армии. Он был пограничником в горах. С Салимом тоже все понятно. Он бывший спецназовец и, конечно, считает, что может найти и уничтожить банду Нугзара. Но остальные явно не годятся на эту роль. Или годятся? Ведь Мурад по профессии егерь и стреляет очень неплохо. Хорошо ориентируется в горах, может пригодиться. А Сабир человек сугубо гражданской профессии. Он вообще не стрелок и не мститель, а врач. Хотя… Возможно, именно такой отряд и должен быть для поиска в горах и лесах. Егерь, который хорошо знает леса, бывший спецназовец, бывший пограничник и врач. Такая работающая четверка. Максуд вздохнул. Четверка, которая может справиться и без его участия. Он слишком стар, слишком долго жил в Москве, никогда не служил в армии, не держал в руках оружия, ничего не умеет делать, ничего не смыслит в подобных делах. Даже стыдно, что у него такие родственники, а он сам ни на что не годен.

«Хотя Талат тоже не особенно годен для подобного поиска. У него совсем слабое зрение. А я мог бы хоть немного поддерживать свою форму, — раздраженно думал Намазов. — Как только стал получать деньги, совсем позволил себе распуститься. Хожу в дорогие рестораны, ем жирную и острую пищу. Поправился на шесть килограммов. Раньше, в суровые девяностые, такого себе не позволял. Про дорогие рестораны даже не думал, часто довольствовался обычными бутербродами или обедами в столовой, Лариса так и не научилась нормально готовить».