Гунар Цирулис - Не верьте в аиста

На Альбертовом лице появилось выражение страха. От волнения он переставал отдавать себе отчет в том, что говорит.

— Но ведь он спокойно храпел в своей будке, когда угоняли «Волгу» из кемпинга… — По лицу подполковника он почувствовал, что имелся в виду другой ночной сторож, и прикусил язык.

— Альберт, рассказывай все по порядку! — попросил его Кашис и сел рядом. — А потом подумаем, что можно сделать для пользы дела.

И Альберт рассказывал. После первых же фраз он понял, как сильно было в нем желание кому-то излить наболевшую душу. Теперь плотина была взорвана, слова, перебивая друг друга, извергались, подобно водопаду.

Кашис умел слушать. Окутанный облаком дыма, он не проявлял нетерпения даже тогда, когда Альберт пространно и многословно излагал предысторию событий — как познакомился с Ингридой, как с ней катался, как становилось все трудней восстановить отношения той первоначальной близости. Ни единой гримасой Кашис не дал юноше почувствовать, что в действительности он выслушивает старый как вечность рассказ о заболевании, против которого не придумано еще действенной вакцины. Иммунитет можно было выработать только переболев…

— Давай смотреть правде в глаза, — сказал он, когда Альберт наконец смолк. — «Волгу» ты взял не «на время», а говоря попросту — украл, и за это придется отвечать. Но в настоящий момент меня гораздо больше интересует Петер с его шайкой. Ты поможешь нам его разыскать?

— Но я не имею понятия, где он живет.

— А Ингрида?

— В последний раз она даже не хотела со мной договориться о свидании, — сконфуженно признал Альберт. — А с той дачи она перебралась куда-то и все вещи унесла. Когда я сегодня утром заходил…

— Ладно, договоримся так: как только ты кого-то из них увидишь, придумай сам подходящую уловку и немедленно звони мне, — он написал па бумажке номер своего служебного телефона. — И никому ни слова! Полагаю, это тебе ясно и так.

— А нельзя ли подключить наше звено друзей милиции? — вдруг осенило Альберта. — Нам все равно делать нечего.

К тому же казалось, что после «исповеди» можно вернуться на линию старта и начать жизнь с тою места, на котором споткнулся.

— С этой должностью тебе придется распроститься… Хотя, впрочем… Еще кто-нибудь из ваших знает их в лицо?

— Ингриду — все, и ваша теща — тоже. Петера — наверно, одна Расма.

Кашис снес этот удар судьбы молча.

— Хорошо, пусть будет так! — решился он. — Объясни своей команде, что, мол, проводится тренировка бдительности или что-нибудь в таком роде. И держи связь со мной. Даже если пришлось бы звонить среди ночи ко мне на квартиру! — и, презирая, себя за эту громкую фразу, он добавил, на прощание подавая Альберту руку: — Имей в виду, что теперь твое будущее зависит исключительно от тебя самого, И дальнейшая судьба Ингриды — тоже.

В этот раз, приехав к дочери, мадам Зандбург не чувствовала себя как дома. Не с кем даже было словом перекинуться, где уж там разрядиться по-настоящему… С утра все торопились как на пожар, обедали кто когда, наспех хватали заботливо приготовленную бабушкой еду, жевали, думая о чем-то своем, и, механически чмокнув ее в знак благодарности, снова куда-то мчались. По вечерам тоже никогда не соберутся все вместе посидеть, в домашнем кругу, обсудить события дня, выслушать ее советы, настоенные на житейской мудрости. Пожалуй, пора возвращаться, навестить и других родных. Быть может, другие дочки живут похуже Кашисов, и ее содействие и помощь будут приняты с покорной благодарностью. Здесь же Ренате Зандбург приходилось целыми днями испытывать тягостное молчание. Даже ее Цезарь, который в Вентспилсе так любил свернуться калачиком у ног хозяйки, теперь до того отбился от рук, что предпочитал проводить время в обществе Чомбе. Чуть ли не силой удавалось по вечерам выводить его на прогулку. Словно в отместку хозяйке, песик сегодня был особенно привередлив — ни одна липа на длинной аллее не была ему по вкусу.

Автоинспектор Гайлит еще издали приметил тещу подполковника Кашиса. Справедливости ради следует отметить, что автоинспектора больше привлекала ее внучка, однако в его интересах было поддерживать добрые отношения со всеми членами семьи. Он усмехнулся, видя, что Цезарь обнюхал колесо стоящей у тротуара «Волги».

— Суеверный шофер задал бы вам жару. Точная примета: лопнет это колесико как пить дать! — тут он спохватился, что находится «при исполнении» и закончил с официальной строгостью: — И вообще!..