Шепард Ривкин - Пальцы женщины

- Пошли, - сказал он.

Я последовал за ним по коридору до кабинета главного комиссара. Там я еще никогда не был. У меня даже не было времени подумать о том, по какому делу меня могут вести туда, так как кабинет этот находился в восьми метрах от кабинета Ханрахана.

Мы прошли через приемную и вошли в зал заседаний. В ней стоял гигантских размеров красного дерева стол и огромный портрет Теодора Рузвельта, единственного комиссара полиции, который стал президентом. Больше такого не случалось.

Ханрахан постучал в следующую дверь. В высшей степени вежливый голос пригласил нас войти.

Главный комиссар, Хакеч Вилсон происходил из очень хорошей старинной фамилии Нью-Йорка. Я происхожу из менее старинной фамилии Нью-Йорка и у меня нет никаких нужных связей. У Вилсона были большие связи в политическом мире и он любил, чтобы окна у него широко раскрыты даже в прохладную погоду. Он был членом гольф клуба и был отличным администратором. В настоящий момент он играл в настольный гольф и Ханрахан был достаточно хорошим политиком, чтобы подождать, пока тот не закончит свой удар. Мы смотрели, как шар прокатился четыре с половиной метра, поднялся на возвышение и упал в ямку.

- Инспектор Санчес, сэр, - сказал Ханрахан.

Я бы, без сомнения, заговорил бы между двумя ударами. Ханрахан положил оба пластиковых мешочка на письменный стол. Комиссар сделал еще один удар и отправил еще один шар в ямку.

Он положил свое приспособление для игры и пригласил нас, Ханрахана и меня садиться. Он тотчас же открыл один из пластиковых мешочков и вытряхнул его содержимое на стол. Коробку, кусок оберточной бумаги, веревку и кусок запачканной ваты.

- Маленькая коробка прибыла вчера с курьером, - сказал он. - Если бы я знал, что в ней содержится, я открыл бы ее с большими предосторожностями. Например, я развязываю узлы веревки, так как не выношу когда разрезают веревку или шпагат. Несмотря на то, что я их сразу же бросаю, я не могу решиться разрезать их. А иногда я, я откладываю в сторону хороший кусок веревки.

Итак, когда я открыл коробку, я нашел внутри нее отрезанный палец женщины. Я уведомил о этом инспектора Ханрахана. Он подумал, что это, вероятно, была шутка студента медика.

- Но почему же он послал его вам? - спросил я.

- Да, конечно я задал себе этот вопрос. А палец казался таким ухоженным, таким хорошо наманикюренным. Это не мог быть палец бедной женщины, умершей в приюте для бедных. Так что я не представляю себе, каким образом какой-нибудь студент мог бы воспользоваться им. - Он сделал паузу. - А сегодня, как вы можете сами убедиться, я получил другую коробку и решил не дотрагиваться до нее. Я позвонил инспектору Ханрахану, а он посоветовал передать это дело вам.

Большое спасибо!

- А где же палец? - поинтересовался я.

- Мы отправили его в морг.

Главный комиссар открыл один из ящиков письменного стола и вынул оттуда пару тонких, резиновых перчаток.

- Я посылал за ними, - сказал он.

Я надел их и стал рассматривать лежащие передо мной предметы.

Мы втроем стали стали рассматривать коробку. Я дорого бы дал, чтобы оказаться в настоящий момент на факультете Права и заниматься просто наукой.

Ханрахан откашлялся и заявил, не скрывая своей радости.

- Теперь вам играть.

2

Коробочка имела десять сантиметров в длину, пять в ширину и три толщиной. Слова "Главный комиссар", были вырезаны из одного крупного заголовка "Нью-Йорк Таймс". Пакет был отправлен накануне, в пять часов вечера с Главного почтамта.

Он был обернут в самую обычную оберточную бумагу, завязан белой веревкой. Я внимательно стал рассматривать узел.

- Комиссару больше ничего и делать, - проговорил Ханрахан. - Что вы там имеете?

- Адрес отправителя, - ответил я.

- Если инспектор Санчес занимается этим делом, - сказал комиссар, то я считаю, что надо предоставить ему возможность действовать, как он найдет нужным.

Я почувствовал себя лучше.

- Сэр, - спросил я, - что, тот узел на другой коробке был похож на этот?

Комиссар был не слишком уверен в этом. Он прибавил, что вообще плохо разбирается в узлах.

Бывают узлы, которые чем больше тянешь, чем сильнее они затягиваются и их трудно развязывать. Другой сорт узлов - сразу развязываются при малейшем усилии, но усилие это должно быть квалифицированным. Я развязал этот узел очень легким встряхиванием.

Я положил веревку отдельно. Пакет был сделан очень тщательно. Края бумаги были аккуратно обрезаны и сложены, как полагается. Ее было как раз столько, сколько требовалось для обертки коробки. Никакой морщинки: все было выполнено на высоком уровне.