Илья Рясной - Пятая жертва

За последующие несколько минут Валдаев смог убедиться в этом. То, что людей завезли на Землю с других планет он слышал не раз. Но что на этих самых планетах растет пшеница с зернами, формой и размерами напоминающими батоны за три двадцать, поэтому в память о своей прошлом звездной жизни люди батоны пекут именно такие, - это впечатляло.

Дальше - больше. Атлантиду инопланетяне утопили. потому что атланты их совсем не уважали. Весь космос кишит разумными созданиями, как кухня в привокзальной столовке рыжими тараканами. Плохие инопланетяне принесли землянам вино, водку и матерные слова. А хорошие -- все остальное. Звездные братья по разуму готовы утопить в море и нас, как атлантов. Но они готовы и дать нам знания, невероятные супертехнологии, естественно, через Королеву Космоса. Одна трудность - у нас нет ангаров для их космических кораблей.

- Вот таких ангаров, - Королева протянула председательствующему несколько мятых тетрадных листов, на которых были коряво нарисованы какие-то сооружения, напоминающие металлические склады для хранения армейского имущества. - Они стоят недорого. Десять миллионов долларов каждый - не больше. Нужны деньги. И быстрее!

- А почему быстрее?

- А то нас утопят...

- Ага, - озадаченно кивнул председательствующий. На этот раз молчание затягивалось. Валдаеву вдруг стало стыдно, будто он сам нес всю эту околесицу. Люди вдруг начали присматриваться к своим соседям, будто боясь, не укусят ли те в раже. И тут вскочил химик.

- Это все, конечно, хорошо. Но где критерии истинности ваших заявлений?!

Все. Заседание превратилось в то, во что постоянно превращались заседания "Прогрессора", - в сумасшедший дом.

Закончились бдения в девять часов. Валдаев бросил диктофон в "дипломат", с удовлетворением отметив про себя, что записи на кассетах потянут статей эдак на пять. Даже Королева Космоса может пойти в дело - для какой-нибудь газетенки, в которой слово "репутация" считается труднопроизносимым и устаревшим.

Почти стемнело. Была та самая четкая, хрустальная, еще не до конца сформировавшаяся темень, когда все становится яснее - и звуки, и чувства. Валдаев и Нонна вышли из здания на улицу, жалко освещаемую слабыми, немощными фонарями. Он как джентльмен поддерживал женщину под руку, зная, что та плохо видит в темноте и вообще неважно ориентируется в пространстве - даром что экстрасенс.

Естественно, Нонна не заставила долго ждать и с готовностью споткнулась о рельс узкоколейки, едва не упав.

- Осторожнее! - воскликнул Валдаев, придерживая ее достаточно весомую фигуру.

- Ничего, ничего, - Нонна выпрямилась и качнулась прижимаясь к нему, потом потребовала: - Дай сигарету.

Валдаев протянул ей пачку "Честерфильда" и осведомился:

- Как тебе сегодняшние посиделки?

- Самонадеянные люди, которые лезут в проблемы в которых ничего не понимают.

- Это еще почему? - осведомился Валдаев.

- До них не доходит, что все вокруг нас - калейдоскоп отражений, - Нонна впадала в философию и, как обычно в таких случаях, начинала заговариваться.

- Объясни.

- Платона читай. Мы все - лишь отражения высшей реальности. Поэтому логику происходящего нам не познать. Мы видим лишь элементы, отражения. Мы пытаемся связать их сознанием, но оно не тот клей - которому склеить отражения.

- Умно.

- А то...

- Бред все это... Все бред, понимаешь. Зеленый бред.

- Слушай, Валера, ты мне что-то не нравишься сегодня. Ты какой-то разобранный больше чем обычно.

- Брось. Мне сегодня уже лапшу на уши вешали, что сам сатана на меня взор обратил.

- Ну-ка, ну-ка...

Валдаев в двух словах расписал ситуацию.

- А что, - кивнула Нонна. - Не такая уж и глупая у твоей сатанистки идея.

- И ты туда же, - неприязненно произнес Валдаев. - Ну и что мне теперь?

- Теперь? - Нонна задумалась, помолчала. - Жди событий, Валера.

* * *

- Осторожно, двери закрываются, - пропел из динамиков мелодичный голос.

Поезд тронулся. Начал набирать скорость и нырнул в темноту тоннеля. Внутри сложного, загадочного механизма московского метро опять что-то разладилось, и интервал между поездами растянулся аждо восьми минут, так что народу в вагон для этого времени набилось многовато.

Валдаев вздохнул, мысленно покраснел и уселся на сиденье, не по-джентльменски опередив женщину лет тридцати. Но так уж получается - ведь женщин в Москве несколько миллионов, а ноги всего две. И они гудят после того, как на этих самых двоих пришлось набегаться. И время поездки, если устроился на мягком сиденье, тянется куда быстрее, чем когда стоишь стоймя и о тебя бесцеремонно трутся чемоданами и частями тел. Особенно Валдаева раздражало, когда его обтирают и обтекают мягкие или жесткие тела попутчиков... Да, в метро быть джентльменом невозможно. Но совсем расстаться с джентльменскими предубеждениями Валдаев был не в силах. Поэтому установил для себя четкую градацию московских особей женского пола на две категории - тех, кому надо уступать место (это кому грянуло за пятьдесят или у кого на руках хнычущий ребенок), и тех, кто места недостоин, - все остальные. Надо только научиться полюбовно договариваться со своим стыдом. И учиться играть роли. Можно уткнуться носом в газету и делать вид, что не замечаешь пышущую здоровьем тетку с авоськами, чья поза - воплощенная укоризна. Можно прикрыть глаза и сделать вид, что ненароком задремал после того, как перетрудился на разгрузке вагонов. Можно просто насупиться и уставиться в одну точку, выражая всем видом - не подходи, укусит.