Илья Рясной - Пятая жертва

И опять тянучее молчание.

И опять гудки.

Может, что-то все-таки замкнуло на линии? Если бы.

Он ясно слышал чье-то дыхание. На душе стало гадко.

Четыре часа. Час быка. Час самоубийц. Самый тяжель час в сутки. Ночь готовится отступить перед рассветом выплескивает всю свою тоску на бодрствующие умы...

Сон испоганен. Его интимной приятственности как не бывало.

Валдаев, кряхтя, встал, отправился на кухню. Налил и фарфорового кувшина стакан кипяченой воды. С отвращением выпил - промочил немного горло. Закурил "Честерфильд". В пачке была последняя сигарета. С дымящейся сигаретой и пепельницей вернулся в комнату.

- Ну? - прошептал он как дурак телефону, думая, что тот зазвонит снова. Но тот молчал. Валдаев глубоко затянулся. Сигарета дрожала в пальцах

Ночь была осквернена. Будто его выкинули из теплой избушки на пронизывающий ветер. Кажется, что за подобными звонками скрывается нечто гораздо худшее, чем чья-то ошибка. Что некто с пустотой вместо лица протягивает свою холодную руку через провода в эту квартиру. И он, откуда-то с той, сумрачной, стороны бытия, имеет власть над его, Валдаева, страхами.

- Во дурак, - обозвал он себя и плюхнулся на диванчик, зарыл лицо в подушку.

Но сон объявил ему бойкот. Уговорить его удалось только под утро, когда ночная темень уже растворялась, как черный кофе, куда капнули сливок.

Когда Валдаев проснулся, в окно лились ласковые солнечные лучи. Они легко смывали все ночные страхи и сомнения. Ночь ушла. Сумеречная зона отступила.

Бритва со скрежетом поглощала щетину на щеках.

Валдаев терпеть не мог сам процесс бритья. Ему не нравилось как плавающие лезвия въедаются в щетину. Может, отрастить бороду?

- Морда, - вздохнув, прошептал он, глядя на свое отражение в зеркале в ванной.

Он давно утратил иллюзии по поводу собственной внешности и даже начал смиряться с ней. Лысина слишком рано отвоевала себе почти всю голову, и теперь на гладкой коже отражались солнечные лучи - зайчики можно пускать. В тридцать четыре года такое брюхо и такая лысина - это неприлично. А если бы бороду еще? С ней он вовсе станет похож на сельского батюшку.

По потолку пробежал отраженный солнечный блик. Стекло неторопливо ползущего по улице автомобиля поймало солнечный луч и бросило его на потолок.

Теплое апрельское утро. Понедельник. Начиналась новая неделя. Как всегда, суетная. И с привычной сумасшедшинкой. Обычная рабочая неделя корреспондента газеты для астрально продвинутых и космически повернутых "Запределье"...

* * *

- Во, получи, - главный редактор газеты "Запределье" Николай Николаевич Сомин двинул через свой редакторский полированный стол неряшливую толстую стопку писем.

- Это чего? - осведомился Валдаев.

- Редакционная почта, - с гордостью произнес главред. - На твою статью.

Писем было штук тридцать, что сегодня, при взлетевших почтовых расценках, общей апатии населения и профессирующем равнодушии к печатному и непечатному газетному слову, такая почта была уже событием.

-Это по интервью с "пантерой"? - спросил Валдаев, кинув беглый взор на первое письмо.

-С ней. Народ ждет продолжения, - главред взял лежащую на пепельнице дымящуюся курительную трубку и попыхтел ей.

-А надо? - спросил Валдаев.

-Чего насупился? Не хочется?

- Не хочется, - признался Валдаев, которому эта статья встала поперек горла.

- А придется... Интерес читателя надо подогревать. Читателя надо любить, завел главный старую песенку.

- Но странною любовью, - брякнул Валдаев.

- Читатель голосует за нас рублем, - Сомин строго посмотрел на своего подчиненного, и тот сник под этим cypовым взором старшего товарища по партии, в свое время н сквозь видевшим тех, кто шагает не в ногу с основной линией.

Сомин был страшным занудой. Полжизни он провел на руководящих должностях в журналах "Агитатор и пропагандист", "Молодой коммунист". И привык свято чтить генеральную линию. Просто раньше линия такая была - ликовать по поводу увеличения поголовья крупного рогатого скота и роста проката черных металлов. Теперь Сомина больше заботило увеличение в средней полосе России поголовья вампиров и ударный рост проката порнопродукции.

В журналистском деле Сомин ни бельмеса не понимал Стиль имел казенный и суконный. Даже статьи о ведьминых шабашах и астральных агрессорах у него выходили скучные, что-то в них неуловимо напоминало передовицы в "Молодом коммунисте". Но он был начальником. Свято следовал принципу - "я начальник - ты дурак, и наоборот". И пер по жизни асфальтоукладчиком, не имея привычки сворачивать хоть на сантиметр и обращать внимание н. писки и стоны кого-то, кто случайно попал под каток или хрустнул в шестеренках...