Андрей Константинов - Полукровка. Крест обретенный

— Анжони, — выдохнул Перельман, уже окончательно перестав сомневаться в происходящем. Все-таки опыт и чутье у него были громадные.

— Что? — не понял Сергей.

— Анжони. Если я не ошибаюсь, именно это — цель вашего путешествия.

Перельман еще находил в себе силы иронизировать.

— А, трах-тарарах! — раздался у него за спиной. — Чтобы сюда войти, нам нужна маленькая армия!

— Ничего. Войдем! — ответил тощий, и в его голосе Перельман услышал непоколебимую решимость.

Габузов достал балахон, на котором он просидел всю дорогу, посмотрел на него почти с нежностью и выбросил в окно. Маскарадная шмотка легла сиротливой черной лужицей. Сергей проводил ее взглядом, после чего набрал в легкие побольше воздуха, словно перед глубоким нырком и, может быть, в последний раз оглянулся, дабы на всю жизнь запомнить местность, в которую занесла его судьба.

То было странное место — красивое и жуткое одновременно, трагическое и величественное в тот же час. Судя по всему, бьющие из-под земли воды некогда разорвали скалы, развалив их на части и избороздив глубокими трещинами. Вся местность была иссечена глубокими пропастями, в глубинах пещер открывались совершенно сюрреалистические картины, которые век за веком создавало терпеливое время. Слева от замка вдалеке возвышался фантастический лес из сталагмитов, справа странные цветные натеки создали в воображении самые неожиданные образы, а впереди далеко за самим замком возвышался призрачный город, выросший, вероятно, из этих самых разрушенных скал. А посреди, словно в зеленой колыбели, покоился сам замок, у которого, казалось, нет ни входов, ни выходов, и только его четыре яркие черепичные крыши горели в воздухе, как четыре огромные свечи.

«Мондео» медленно подъехал по пустому травяному пространству к малозаметному высокому прямоугольнику в стене, являвшему собой, по-видимому, ворота. Габузов обратил внимание, что трава, по которой они ехали, была девственно непримята — значит, сюда давно никто не приезжал и отсюда не уезжал. «Тем лучше», — подумал он и бросил многозначительный взгляд на остальных своих спутников.

— Я так и думал, — пробасил коротышка, а толстяк понимающе кивнул головой. — Ну, мы ныряем.

И с этими словами оба втиснулись между сиденьями.

Перельман подал условный сигнал, выдув клаксоном весьма затейливую мелодию, и, по прошествии невыносимо долгой минуты, на высоте, вдвое превышающей человеческий рост, распахнулось крошечное окошко.

— Вас я узнаю, мсье Перельман, — послышался грассирующий голос. — Но кто с вами?

Лицо Сергея Эдуардовича стало каменным, и лишь рука с пистолетом еще сильнее ткнула дуло под правый локоть Перельмана.

— Ах, Франсуа, — натужно рассмеялся пленник-адвокат, — разве его сиятельство [светлость — обращение к герцогу/князю]не сообщил вам, что без официально приглашенного нотариуса невозможно подписание никаких документов? Как он становится забывчив! Но, в конце концов, на то у него и существую я. Знакомьтесь: это — мсье Нектер Трюйер, почтенный юрист из старинного дома нотариусов «Трюйер», которые занимаются своим делом еще со времен короля Генриха Четвертого. Я подумал, что графу не нужны всякие там современные выскочки…

Сзади послышалось старательно приглушаемое хрюканье: кто-то из пассажиров явно давился от смеха.

— Хорошо, мсье Перельман, — прервал его охранник, бывший по жизни скорее сторонником решительных действий, нежели долгих разговоров. Однако прошло еще несколько минут, прежде чем невидимая дверь, наконец, медленно отъехала в сторону, и «мондео» въехал в небольшой внутренний дворик, состоявший из одних голых вековых булыжников.

— Все двери открыть, — шепотом приказал Габузов и продублировал свой приказ жестами. — Идем пока только мы. Вы, мсье Перельман — первый.

Пистолетное дуло досказало все остальное.

Если всю дорогу Перельман крепился и бодрился, надеясь на свои везение, опыт и, может быть, деньги, то, чем ближе наступала роковая минута встречи с заказчиком, тем неуверенней становились его движения.

— Послушайте, — прошептал он, оказавшись уже непосредственно перед массивными, цвета можжевельника дверями, — может быть, мы все-таки закончим эту игру? Я с удовольствием прокатился с вами до Оверни, но с удовольствием не меньшим отвезу вас обратно. По дороге, кстати, можем заехать в курзал в Виши — всем после такой встряски неплохо бы выпить по паре-другой стаканчиков минералки. Или вам все-таки нужны деньги? Так они тоже к вашим услугам… Опомнитесь, молодой человек — вы, кажется, немного заигрались. Я не хотел бы потом, чтобы вы горько раскаивались…