Андрей Константинов - Гоблины. Сизифов труд

…Пролетев по инерции до того места набережной, где располагался наблюдательный пункт Олега Семеновича Кульчицкого, «Аристархъ», подняв тучи брызг, заложил петлю, залихватски-эффектно развернулся на 180 градусов и пустился обратно — к Летнему саду и Неве. Завороженный таким зрелищем замполич обалдело наблюдал за маневром, не предпринимая решительно никаких действий. Притом что из всей команды «гоблинов» именно у него сектор для стрельбы был самым лучшим. Стоящая на противоположной стороне набережной Ольга в первые мгновения также испытала подобие шока. Но, сумев справиться с волнением, в отличие от замполича Прилепина вспомнила-таки об оружии. Достав из сумочки табельный пистолет, она для упора положила конец ствола на гранитный парапет и, восстанавливая сбитое дыхание, прицелилась, метя в мотор стремительно удаляющегося катера. Вот только выстрелить Ольге так и не довелось — некстати вынырнувший из-под моста экскурсионный речной трамвайчик перекрыл сектор обзора, давая возможность катеру уйти, прикрывшись его широкой спиной.

Теперь шанс отличиться оставался разве что у Тараса. Но Шевченко — то ли памятуя об утреннем внушении, сделанном Андреем касательно стрельбы в людных местах, то ли и в самом деле не надеявшийся на свои снайперские способности, — предпочел пальбе альтернативный вариант. Дождавшись, когда нос катера покажется с противоположной стороны моста, он отчаянно сиганул вниз, намереваясь приземлиться аккурат на голову дерзкому киллеру. Сей маневр теоретически мог бы и удаться, однако, не рассчитав метраж, вместо головы киллера Шевченко больно ударился животом о левый борт набирающего скорость катера и, как резиновый мячик, отскочил от него в ядовито-зеленую, воняющую бензином Фонтанку…

…Всё! «Финита ла трагедия». Катер благополучно ушел в Большую Неву. Мешечко с моста отчаянно-зло смотрел на зарастающий пенный след, оставленный сбежавшими киллерами, и в бессилии матерился почем зря:

— Вот тебе и театр одного актера! Женька, сука! Накаркал, твою мать!..

В правой руке Андрей продолжал сжимать остывающий «ПМ», и немногочисленные прохожие, глядя на него, опасливо перебегали на противоположную сторону.

Заверещал мобильник, напоминая о существовании в этом мире иных проблемок и забот. Мешечко в раздражении посмотрел на высветившийся на дисплее номер, абонента не узнал, однако, помедлив, все-таки ответил:

— Слушаю!

— Андрей Иванович, это Лев Цыганов беспокоит. Из газеты, — зазвенел игриво девичий голос. — Вот, звоню как договаривались.

— Мария, извините, я сейчас не могу говорить. Перезвоните мне. Позже.

— Через часик устроит?

— Нет. Позвоните завтра. А еще лучше — послезавтра.

— Всё с вами понятно, господин майор. — Былую игривость как ветром сдуло, и ей на смену мгновенно пришли обиженные интонации. — Попользовали девушку и кинули. А я-то, дура, повелась.

— Маша, до свидания!..

Где-то вдали, со стороны Суворовского проспекта, послышался протяжный вой милицейских сирен. Дополнительные силы и средства, согласно установленной традиции, прибывали вовремя. Непосредственно к шапочному разбору…

…Уже перевоплотившаяся из «Аристарха» в прежнее девичество, «Диана», вспенивая серые волны, неслась по Большой Невке в направлении Кантемировского моста. Вслед за бутафорской надписью речная вода поглотила и зловещие киллерские шапочки, и отработавший свое карабин, и копеечную радиостанцию. Отныне об истинном роде занятий двух несущихся в катере мужчин свидетельствовал разве что залитый кровью левый рукав свитера Зечи да несколько пулевых отверстий в бортовой обшивке. Мешечко все-таки умудрился оставить «гоблинскую» метку нахально избежавшим возмездия злодеям.

— Как ты? — не отрываясь от штурвала и не оборачиваясь, спросил Сидор.

— Терпимо, — скривился Зеча, продолжая зажимать рану ладонью, чтобы хоть немного уменьшить кровотечение. — Кость вроде бы не задета.

— Щас, в залив выскочим, я спущусь, достану аптечку. Еще минут семь-восемь. Сдюжишь?

— А куда деваться?

— В целом вроде зашибись всё получилось. Сорок штук зеленых и без мокрухи — шоб я так жил! Обшивку, правда, по правому борту латать придется. Кучно стреляли, суки!

— Сука, — поправил партнера Зеча.

— Чего?

— Я говорю, стрелял только один. Самый прыткий, видимо.

— Прыткий не прыткий, главное — мы не в убытке, — оскалившись, скаламбурил Сидор.

— Не говори «гоп-стоп», пока не перепрыгнешь!