Андрей Константинов - Гоблины. Сизифов труд

— …Ну, скоро они там? Как бы нам под мостами не зависнуть! — поинтересовался Афанасьев у забирающейся в «маршрутку» Ольги.

— Сейчас, Борис Сергеевич, уже идут. Вернее, уже несут.

И действительно, через несколько секунд из дверей кабака, матерясь, выкатились Мешечко и Вучетич, поддерживая под руки не вяжущего лыка, контуженного «фугасами» бойца Холина. Они не без труда втянули потерпевшего в салон и, облегченно выдохнув, швырнули тело на диван-сиденье.

От такой встряски Григорий временно пришел в себя, приоткрыл один глаз и, постанывая, спросил:

— Виталя, а ты в курсе, что тот, кто способен разбудить спящего, способен на любую подлость?

— А ты в курсе, что у тебя завтра утром поезд, животное?

— Спокуха! — отозвался Холин и пьяно икнул. — Кондуктор, он не спешит. Потому что кондуктор, он всё понимает!

После того как было произнесено сие с немалым трудом давшееся философское изречение, силы оставили его автора окончательно: Григорий закатил глаз и мгновенно захрапел.

Вучетич брезгливо накрыл пьяное тело курткой и перехватил у сидящего рядом Тараса початую бутылку водки: снять стресс и физическое напряжение. Впрочем, Шевченко особо не возражал, ведь в данный момент на его плече мирно покоилась еще одна спящая голова — голова Наташи Северовой…

Мешок сел на первую парту, хлопнул дверцей и устало скомандовал Афанасьеву:

— Всё, концерт окончен — скрипки в печку! Давай, Сергеич: сначала отпускное тело домой доставим, а потом уже всех остальных.

— Если с Гришки начинать, большого кругаля получится.

— Нехай будут кругаля. Я хочу как можно скорее избавиться от трупа.

— Типун тебе на язык!

— Ну хорошо. Пусть будет по-толостовски. От «живого трупа». Поехали!

5 августа 2009 года,

среда, 6:35 мск

«Я сегодня до зари встану…»

По примеру лирического героя советской патриотической песни Мешечко заставил себя подняться неприлично рано. После бурно проведенного вечера, плавно перетекшего в такой же кусочек ночи, подвиг сей дался ему нелегко. Но то был единственный проверенный способ привести себя если не в форму, то хотя бы в подобие оной…

…Примерно с часик Андрей отмокал в ванне, умудрившись даже немного соснуть. Затем поскоблился, выдул пинту растворимого кофе и засобирался по служебным делам, коих на сегодня было запланировано великое множество. Перед уходом он осторожно заглянул в спальню: жена Лера спала в позе «зародыша», что, по версии психоаналитиков, свидетельствует о внутреннем страхе перед жизнью и стремлении укрыться от ее, жизни, трудностей и невзгод. Зная авантюрный и шебутной характер супруги, можно было с уверенностью утверждать, что психоаналитики — такие же шарлатаны от науки, как, к примеру, журналисты от творчества. Последних Андрей отчего-то не переваривал как класс. Из всей отечественной периодики своим вниманием Мешечко удостаивал лишь новостной контент Интернета, журналы «Максим» и «Эсквайр», а также еженедельную газету «Явка с повинной», специализирующуюся на городских криминальных новостях. Из постоянных авторов последней с некоторых пор он особо выделял материалы Льва Цыганова, публикации которого чаще других оказывались яркими и глубокими, вызывая неизменный резонанс. Резонанс, естественно, не общественный (газеты давно перестали быть рупором), а скорее колебательно-раздражающий. Точечно затрагивающий определенные круги. Те круги, которые в теме и к которым, в частности, принадлежал сам Мешечко. Правда, порою в своих статьях Цыганов позволял себе уж слишком неприличное ерничанье, но эта его слабость с лихвою компенсировалась отличным пером и умением четко схватывать суть. Андрей давно хотел познакомиться с этим журналистом, да всё как-то подходящего случая не было. И вот буквально на днях и случай, и повод появились. Чем он, не откладывая в долгий ящик, и собирался нынче воспользоваться.

На пути к парковке, расположенной у соседнего с их домом универсама, Мешка застиг звонок начальства.

— Слушаю, Павел Андреевич.

— Голос бодрый, похвально. А вот у меня, если честно, после вчерашнего головка немного того, побаливает. Долго там еще без меня сидели?

— Не очень, — из деликатности не стал уточнять Мешок.

— Холин небось снова нажрался как свинья?

— Нажрался. Но всё было в рамках приличия. Почти, — соврал Андрей.