Андрей Шляхов - Криминальные будни психиатра

Виталик строго посмотрел на Савелия и погрозил ему пальцем.

— На таких, как ты, гипноз не действует, — ответил Савелий.

— Это точно! — довольно хмыкнул брат. — Я устойчивый!

Савелий, вообще-то имевший в виду нечто другое, воздержался от конкретизации. Только бы поскорее брат перешел к делу, а не устраивал словесную пикировку при Ирине. На нее хотелось производить только хорошее впечатление. Савелий пожалел о том, что не подготовил Виталика заранее, но это же смешно — готовить взрослого мужика к знакомству с девушкой брата. Ах-ах-ах, не сморкайся при помощи пальцев, не плюй на ковер, смейся как человек, а не как застоявшийся в стойле жеребец и так далее. Но похоже, надо было…

— По-хорошему, полагалось начать с опроса соседей, — продолжил брат, — но я поступил иначе. Соседей мы уже опрашивали, причем очень тщательно, особенно тех, кто живет за стенкой и снизу-сверху…

— А почему особенно? — спросила Ирина.

— Потому что слышимость в наших домах традиционно сумасшедшая, — охотно пустился в объяснения Виталик. — Через стенку слышен любой шум, любая разборка. Люди могут давить фасон на публике, изображать перед знакомыми и коллегами по работе самые наилучшие отношения, но притворяться все время невозможно.

— Потому что это будет уже не притворство, — пошутил Савелий.

— Типа того, — согласился Виталик. — Дома, без посторонних, люди обычно ведут себя свободно и непринужденно. Если на людях мы видим мир, согласие и полное взаимопонимание, а нижняя соседка говорит, что каждый вечер слышит сверху разговоры на повышенных тонах, которые время от времени сопровождаются звуками падения чего-то тяжелого, то можно делать определенные выводы, не так ли?

— Так, — кивнула Ирина. — Вот не поверите, никогда об этом не задумывалась. Наверное, потому, что сама не интересуюсь подробностями жизни соседей.

— Это у вас соседи хитрые — скандалят втихаря, — Виталик с Ириной пока еще не успели перейти на «ты», только-только познакомились, — понимают, что люди все слышат и все запоминают. Наш фигурант тоже не из простых, дома держал себя в руках, если и высказывал недовольство, то шепотом. Жена так и сказала: «Не человек, а змей — пошипит немного и замолчит. Мог неделями меня не замечать, как будто я вещь какая-нибудь». В таком случае соседи дезинформируют нас, вводят в заблуждение, сами того не желая. Стереотип срабатывает, тишина, значит — мир и покой.

— А с женой ты до того разговаривал? — спросил Савелий.

— После, конечно. Ты не перебивай, а слушай. По соседям я не пошел, потому что понимал бесперспективность этого занятия. Если все в голос говорят одно, то через три недели нового никто не скажет, обычно так. Тем более что вопросы соседям задавали вполне невинные, да и беседы велись не под протокол, а так, в рамках дружеского трепа. Но рапорты тех, кто обходил соседей, я перечитал, освежил, так сказать, память. Савелий, а не повторить ли нам кофию? Вы, Ирина, любите кофе?

— Люблю, — ответила Ирина.

— Больше, чем чай?

— В зависимости от настроения.

Пока Савелий мыл чашки и варил новую порцию кофе, Виталик в общих чертах знакомил Ирину со своей нелегкой, но очень героической работой, иначе говоря — хвастался, распустив хвост, подобно павлину. Старался произвести впечатление. Не с какими-то далеко идущими намерениями (в отношении подруги брата таких намерений быть не могло, кое-какие принципы у Виталика имелись), а просто так, бескорыстно, ради самого процесса. Павлин он и есть павлин.

Порывшись в шкафчике, Савелий нашел пакет с сушеными дольками ананаса. Принесенный Виталиком торт Ирина проигнорировала, как слишком калорийный, к шоколадным конфетам она относилась прохладно, может, хоть ананас придется ей по душе. А то ведь неудобно — сидит дама в компании двух мужчин, один из которых сразу умял треть принесенного им торта, а другой методично таскает из вазочки конфеты, и ничем, бедная, не угощается, пьет свой кофе без сахара, и все.

Виталик сразу же схватил принесенную Савелием чашку.

— Горячий! — предупредил Савелий, но брат пить не торопился, поднес чашку к носу и вдохнул аромат и блаженно зажмурился.

— Вы не представляете, Ирина, — проникновенно сказал он, — какую бурду в Москве пытаются выдать за кофе!

— Могу догадаться, — улыбнулась Ирина.

— Нет! — Виталик вернул чашку на блюдце. — Не можете, потому что вряд ли вы бываете в таких местах! У нас как? Приперло — идешь в ближайшую бюджетную точку общепита и ешь то, что дают. И пьешь тоже…